История христианской Церкви. Том II. Доникейское христианство (100 — 325 г. по P. .)

Без сомнений, таким было мнение доникейских отцов церкви, даже александрийцев, склонных к размышлениям о духовной стороне вопроса. Самые важные лица, внесшие вклад в развитие учения о церкви, — это опять же Игнатий, Ириней и Киприан. Все их учение о епископате тесно связано с их учением о католическом единстве и определено ими. Ибо епископат в их глазах имеет ценность только как обязательное средство поддержания и укрепления этого единства, поэтому они вынуждены смотреть на епископов–еретиков и схизматиков как на бунтовщиков и антихристов.

1. В посланиях Игнатия единство церкви, осознаваемое в виде епископата и посредством его, — основная мысль и ведущая тема увещеваний. Автор называет себя человеком, готовым к союзу [261]. Он также первым использует термин «католическая» по отношению к церкви, говоря [262]: «Там, где Христос Иисус, там и католическая церковь» — то есть тесно связанная между собой полная совокупность Его последователей. Только в ней, по его мнению, можем мы есть хлеб Божий; тот, кто следует за раскольниками, не наследует царства Божьего [263].

Мы встречаем похожие взгляды, хоть выраженные не так ясно и решительно, в Первом послании Климента Римского к коринфянам, в послании Смирнской церкви о мученичестве Поликарпа и в «Пастыре Ермы».

2. Ириней более подробно говорит о церкви. Он называет ее спасительной гаванью, путем спасения, вратами к жизни, раем в этом мире, от деревьев которого, то есть Священного Писания, мы можем есть, за исключением древа познания добра и зла, которое он воспринимает как символ ереси. Церковь неотделима от Святого Духа; это Его дом, воистину единственное Его жилище на земле. «Там, где церковь, — говорит Ириней, — ставя церковь на первое место, в истинно католическом, соборном духе, — там и Дух Божий, а где Дух Божий, там вся благодать» [264]. Только в лоне церкви, продолжает он, мы можем быть вскормлены к жизни. К ней должны мы прибегать, чтобы стать причастными Святого Духа; отделение от нее — отлучение от общения Святого Духа. Еретики, по его мнению, — враги истины и сыны сатаны, их поглотит ад, как Корея, Дафана и Авирона. В этом отношении характерна известная легенда о встрече апостола Иоанна с гностиком Керинфом и Поликарпа — с Маркионом, «первенцем сатаны», которую и рассказывает Ириней.

3. Тертуллиан первым проводит сравнение церкви с Ноевым ковчегом, позже ставшее классическим в римском католическом богословии; он также приписывает авторство ересей дьяволу, без каких–либо ограничений. Что касается расколов, то он сам был виновен в подобном, так как присоединился к монтанистам и резко выступал против католиков в вопросах дисциплины. Поэтому его нет в католических списках patres [265], только в списках scriptores ecclesiae [266] .

4. Даже Климент Александрийский и Ориген с их склонностью к духовным вопросам и идеализации не являются исключением из правила. В словах последнего: «Вне церкви никто не может спастись» [267], — принцип католической исключительности представлен так же недвусмысленно, как у Киприана. Однако мы находим у него, наряду с очень строгим осуждением еретиков, мягкие и терпимые выражения; он даже предполагает, на основании Рим. 2:6 и далее, что в будущей жизни честные иудеи и язычники получат подобающую награду, некое небольшое благословение, хоть и не собственно «вечную жизнь». Позже он сам был осужден как еретик.

Среди прочих греческих богословов III века Мефодий, оппонент Оригена, в особенности был высокого мнения о церкви, в своем труде Symposionон поэтически описывает ее как «Божий сад в красоте вечной весны, сияющий богатейшим великолепием дарующих бессмертие плодов и цветов», а также как девственную, непорочную, вечно молодую и прекрасную царственную невесту Божественного Логоса.

5. Наконец, Киприан в своих Посланиях, прежде всего в своем классическом трактате De Unitate Ecclesiae,написанном в 251 г., во время раскола Новациана, не без влияния иерархической гордости и духа отделения наиболее ясно и решительно развил древнекатолическое учение о церкви, ее единстве, всеобщности и исключительности. Он — типичный защитник зримого, осязаемого церковного единства, и он был бы лучшим папой, чем любой из пап до Льва I, но при этом он был против папства и против Рима, когда не сходился с папой во мнениях. Августин чувствовал эту непоследовательность и полагал, что Киприан искупил ее только кровью мученичества. Но сам Киприан никогда не раскаивался. Кратко изложим его взгляды.