История Христианской Церкви. Том III. Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Афанасьевский символ веры представляет в кратких поучительных статьях и в четких противопоставлениях церковное учение о Троице в противовес унитарианству и тритеизму, а также учение о воплощении и богочеловеческой Личности Христа в противовес несторианству и евтихианству, то есть ясно и точно подводит итоги споров древней церкви о Троице и Христе. Он учит количественному единосущию и триаде личностей в Отце, Сыне и Святом Духе, а также совершенной Божественности и совершенной человечности Христа в одной неделимой личности. В первом случае мы имеем одну сущность или природу в трех личностях, а во втором — две природы в одной богочеловеческой личности.

Кроме того, упоминаемое по тексту символа вечное спасение ставится в зависимость от этой веры. Слова о проклятии в прологе и эпилоге Афанасьевского символа веры оскорбили даже тех, кто был согласен с его содержанием. Но первый Никейский символ веры также содержал анафематствование, которое позже было опущено. Эта анафема относилась прежде всего к ересям, а не к конкретным людям, судьей которым может быть один лишь Бог. В конце концов, задача символа в целом — не заявить, что спасение и проклятие зависят от принятия или отвержения какого-либо богословского документа или человеческого восприятия и представления истины, а провозгласить, что спасает сама вера в явленную нам истину, в живого Бога, Отца, Сына и Духа, и в Иисуса Христа, Богочеловека и Спасителя мира, даже если понимание этой истины в наших ограниченных земных условиях весьма относительно. Что же касается осуждения, то к нему ведет неверие, ибо Господь сказал: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». В конкретных жизненных ситуациях христианское смирение и милосердие, конечно же, требуют соблюдения крайней осторожности, оставляя право окончательного суда за всеведущим и справедливым Богом.

Афанасьевский символ веры завершает ряд соборных символов, которые признаются всем ортодоксальным христианским миром — с той лишь оговоркой, что протестанты считают их обладающими не абсолютным, а лишь относительным авторитетом и сохраняют за человеком право свободно исследовать и далее развивать все церковные учения на неистощимом основании непогрешимого Слова Божьего.

II. Споры об Оригене

I. Епифаний: Haeres.64. Несколько посланий Епифания, ФеофилаАлександрийского и

Иеронима(Иероним, Ерр.51, 87 — 100, ed. Vallarsi). Полемические труды Иеронимаи Руфинаоб ортодоксии Оригена ( Rufini Praefatio ad Orig. ; и Apologia s. invectivarum in Hieron.; Hieronymi Ep.84 ad Pamrnaehium et Oceanum de erroribus Origenis; Apologia Adv. Rufinum,libri iii, написанная в 402 — 403 г., и т. д.). Палладий: Vita Johannis Chrysostomi(в Chrysost., Opera,vol. xiii, ed. Montfaucon). Сократ: H. .,vi, 3–18. Созомен: . .,viii, 2–20. Феодорит: . .,. 27 sqq. Фотий: Biblioth. Cod.59. Mansi: Coric.,tom. iii, fol. 1141 sqq.

II. Huetius: Origeniana (Opera Orig.,vol. iv, ed. De la Rue). Doucin: Histoire des mouvements arriv'es dans l''eglise au sujet d'Orig`ene.Par., 1700. Walch: Historie der Ketzereien.Th. vii, p. 427 sqq. Schr"ockh: Kirchengeschichte,vol. x, 108 sqq. См. также монографии Редепеннинга ( Redepenning) и Томасия( Thomasius) об Оригене; также Neander: Der heil. Joh. Chrysostomus.Berl., 1848, 3 ^ded., vol. ii, p. 121 sqq. Hefele (католик): Origenistenstreit,в Kirchenlexicon,Wetzer and Welte, vol. vii, p. 847 sqq., и Conciliengeschichte,vol. ii, p. 76 sqq. O. Z"ockler: Hieronymus.Gotha, 1865, p. 238 ff.; 391 ff.

§133. Споры об Оригене в Палестине. Епифаний, Руфин и Иероним, 394 — 399 г.

В промежутке между арианскими и несторианскими спорами разгорелся косвенным образом связанный с первыми яростный, хотя и ограниченный узким кругом лиц спор об ортодоксии Оригена. Этот спор никак не повлиял на формирование учения церкви, но оказал влияние на историю богословия и засвидетельствовал, что искренняя ревность ортодоксии находит выражение, с одной стороны, в устремленности к чистоте веры, а с другой — в узколобой нетерпимости ко всякой свободе рассуждений. Осуждение Оригена нанесло жестокий удар по богословской науке Греческой церкви и осудило ее на застой, механическую верность преданию и формализм. Мы по возможности ограничимся освещением общеинтересных моментов спора, опуская особо неприятные и унизительные его подробности, личные оскорбления и клевету.