История Киева. Киев капиталистический

Вдумчивый читатель может заметить, что истинный философ иначе, чем обыкновенный человек, анализирует годы своего детства и юности, старается как бы постичь общие законы человеческой памяти. Выдающийся философ Н. А. Бердяев никогда не забывал, что Киев – его родина. Здесь формировался его взгляд на мир, складывались его философские позиции: «Воспоминание о прошлом никогда не может быть пассивным, не получается быть точным воспроизведением… Память активна. В ней есть творческий, преображающий элемент, и с ним связана неверность, неточность воспоминания». Возьмем его философски точную автобиографию «Самопознание»: «По своему происхождению я принадлежу к миру аристократическому. Это, вероятно, наложило печать на мою душевную формацию. Со стороны отца я происходил из военной семьи. Все мои предки были генералы и георгиевские кавалеры, мой дед М. И. Бердяев был новороссийским генерал-губернатором. Отец был кавалергардским офицером, но рано вышел в отставку, поселился в своем имении в Обухове, на берегу Днепра, был одно время предводителем дворянства, потом в течение 25 лет был председателем правления Земельного банка Юго-Западного края».

Бабушка Николая Александровича «жила в собственном доме с садом в верхней старинной части Киева, которая называлась Печерск. Атмосфера там была особая, смесь монашества и воинства… На улицах постоянно встречались монахи. Там была Аскольдова могила, кладбище на горе над Днепром, где похоронена бабушка и другие мои предки. Вместе с тем Печерск был военной крепостью, с множеством военных. К Печерску примыкали Липки, тоже в верхней части Киева. Это дворянско-аристократическая и чиновническая часть города, состоявшая из особняков с садами. Там всегда жили мои родители, там был у них дом, проданный, когда я был еще мальчиком. Наш сад примыкал к огромному саду доктора Меринга, занимавшему сердцевину Киева». Бердяев с теплым чувством пишет о книжном магазине Оглоблина на Крещатике: «Почти каждый день я ходил туда осматривать новые книги. Любовь к книжным магазинам у меня сохранилась и доныне». Признается, что неизгладимый след в его памяти оставили все те же Липки, «мир несколько иной, чем Печерск, мир дворянский и чиновничий, более тронутый современной цивилизацией, мир, склонный к веселью, которого Печерск не допускал».

Особенно подробно рассказывает философ о своем пребывании в Белой Церкви, в имении двоюродной сестры матери, графини Марьи Евстафьевны Браницкой, урожденной княжны Сапеги, куда он ездил каждую осень ежегодно. Детально описывает Александрию – «настоящее феодальное герцогство, с двором, с неисчислимым количеством людей, питавшихся вокруг двора, с охотами, на которые съезжалась вся аристократия Юго-Западного края. За обедом давали до пятнадцати утонченных блюд». И тут же подчеркивает: «Но я никогда не любил этого мира и еще в детстве был в оппозиции. Я всегда чувствовал большое несоответствие между мной и стилем Браницких».