История Киева. Киев руський

Вспомним «основной вопрос философии»: что первично – сознание или материя… Тут важно решить, что раньше возникло – Киевская Русь (по моему мнению, предтеча Украины) или Киев как ее столица (стольный град). В этой книге впервые приводятся мнения не только ученых, но и любителей истории, которые часто высказывают довольно трезвые мысли, а также важные и занимательные гипотезы, предложенные забытыми историками, часто отражающие их взгляд на прошлое. Как ни вспомнить М. Грушевского, который, досконально зная прошлое, не смог разобраться в окружающих его соратниках Центральной Рады и событиях, происходивших в стране, где он стал руководителем. В тенденциозно изложенной истории из-за ее политизации часто отсутствует непредвзятый, трезвый взгляд на те или иные события, деяния великих людей, мало учитывается роль негодующей толпы, которую вульгарные марксисты называли народом. Народ-то всегда безмолвствует, а бунт, являющийся характерной особенностью отечественного исторического процесса, подымают деклассированные элементы или купленные какой-то политической силой боевики. Так примитивно считали и продолжают считать советские историки, стараясь не вспоминать, что «революционный путь» Сталина начался с ограбления банков. СССР давно нет, но его идеологи и сейчас занимают ключевые места в науке и политике, часто, на нашу беду, совмещая две эти сферы, являясь плохими политиками и бездарными учеными.

Во всей путанице противоречивых «представлений», «мнений», «доктрин», реальных и фальсифицированных находок и открытий рассмотрим один неоспоримый факт: славянский алфавит лег в основу украинской, русской и белорусской культуры, и это единственное, что объединило их, оправдало надуманное, предвзятое название – «Киевская Русь – колыбель братских народов». Зададимся вопросом: насколько важной была грамотность в те далекие времена? Скорее всего, в Киевской Руси, как и в ряде западных стран, носителем «письменности» являлось духовенство, развивавшее преимущественно традиции византийской церковной литературы. Представители духовенства вели и летописание. Известны имена Нестора, игумена Сильвестра, одного из создателей замечательного Галицко-Волынского летописного свода епископа Иоанна и других. Основным источником так называемой Начальной летописи явились хроника Георгия Амартола, «Летописец» патриарха Никифора, житие Василия Нового и т. д.

Зачем писались летописи? Это волновало многих, в частности Пушкина, создавшего образ Пимена-летописца в «Борисе Годунове», пишущего «в стол» и надеявшегося, что его произведения когда-нибудь прочтут и узнают правду о текущих событиях… Из летописей мы узнаем о значительной роли духовенства. Церковь активно вмешивалась в семейное и имущественное право, имея и сугубо практический интерес: венчание, крещение, пострижение в монашество. Иногда приходилось изменять собственные постановления – так отменили из-за выкидышей «земные поклоны» для женщин на сносях. Но, по большому счету, влияние церкви на семейное право не имело особого успеха; ей волей-неволей пришлось ограничивать свои требования и запросы.

Думный дьяк Григорий Котошихин (XVII в.) писал о полигамных семьях как о норме еще в XVII в., что происходило с молчаливого согласия духовника. Византийские церковники планировали править Рюриковичами или вместе с ними. А зась! Князья понимали значение института церкви, неуклонно укрепляющей их абсолютную власть. Поэтому происходила русификация службы, появились местные святые. Смело утверждаю, что для первых Рюриковичей-христиан летописание и вообще книжность, письменность были больше обрядовыми, культовыми принадлежностями их «новой веры». Не забудем и то, что книга на то время была рукописной, писалась долго и стоила целое состояние. Классическим примером служит Остромирово Евангелие, которое стало вместе с иконами престижным родовым достоянием, его получали в приданое или по завещанию. И это творение переписчиков, художников-оформителей, переплетчиков, ювелиров не было книгой для чтения, а использовалось исключительно в торжественных случаях, для важных обрядов. Ее берегли как зеницу ока! Недаром одна из таких книг попала во Францию в качестве приданого Анны – дочери князя Ярослава, и стала национальной святыней.