История Киева. Киев советский. Том 2 (1945—1991)

1980 год. 31 декабря. В «Вечернем Киеве» появляется объявление, что в Центральном гастрономе на Крещатике будет в свободной продаже черная икра по цене 47 рублей за килограмм. Тут же выстраивается очередь длиной до Оперного театра. Очень холодно. Люди мерзнут, но стоят. Иногда устраивают переклички. К открытию в 8 часов утра выходит директор магазина и говорит: «Товарищи! Евреям икра продаваться не будет!» Толпа одобрительно гудит, а евреи уходят, проклиная антисемитов. 2 часа дня. К замерзшей толпе снова выходит директор и заявляет: «Продажа икры только лицам с киевской пропиской!». Часть людей уходит, а вслед им несётся: «Понаехали тут!!!» 6 часов вечера. К совершенно окоченевшей от холода и поредевшей толпе снова выходит директор и говорит: «Икра будет отпускаться только ветеранам Отечественной войны!» Остается несколько десятков человек. В 9 вечера снова выходит директор и объявляет: «Продаваться икра будет только ветеранам Отечественной войны 1812 года!» Народ разбредается по домам, но перед магазином остается один практически окоченевший старичок. Директор заводит его к себе в кабинет, наливает ему рюмку водки и говорит: «Отец, вы коммунист?» – «Да!» – отвечает окоченевший старикашка. – «Тогда вы должны понять. Дело в том, что никакой икры на самом деле нет, но мы должны были провести акцию, чтобы показать всему миру, что у нас в свободной продаже есть дешевая икра! Вы понимаете?» – «Я все понимаю, – говорит старичок. – Я только не понимаю, почему евреям опять повезло – их первыми отпустили…»

Напал на колбасу – берешь «палку» килограмма на два и хранишь ее до позеленения (без намека на современную политику). Масло нашел – сразу килограмма полтора – и в морозилку его. Если учесть, что холодильники были совсем не такими, как сегодня, забить их было не так уж трудно. А какая антисанитария царила в подсобках магазина! Но народ по сию пору вспоминает то вкусное масло, что было когда-то. Полки на складах были забиты желтыми жерновами пошехонского, российского и прочих костромских сыров, но продавцы не могли оттуда взять, а тем более выставить на продажу.

А какая прелесть – привоз сметаны! О, вы не знаете, что такое привоз сметаны?! Это опера. Это детектив. Это комедия Гайдая. Когда грузчики снимали с грузовика здоровенные бидоны со сметаной и молоком, к ним выстраивались в очередь все продавщицы с принесенными из дому баночками. В эти баночки наливалась замечательная, свежая, белоснежная сметана. Точнее, не наливалась, а накладывалась, потому что была она настоящей – как говорится, ножом можно резать. Ведь после того как та же банда налетала на привезенное молоко и снимала самое вкусное – верхние сливки, жирное густое молоко, – то и молочка оставалось где-то две трети. Тогда молоко доливалось в сметану, а в молоко добавлялась вода. Или остатки вчерашнего, если такое случалось. Особенно доверенным разрешалось все это тщательно перемешать до однородной массы – и уже потом фляга шла в торговый зал, на продажу. А народ по сию пору вспоминает молочные продукты – те, что были когда-то.