История Китая

В первой декаде ХХ века начало быстро развиваться революционное движение за установление республики. Толчком к этому послужило ужасающее положение страны. После смерти Гуансюя и вдовствующей императрицы в 1908 году не появилось ни одного правителя, который сумел бы удержать власть. В 1911 году разразилась революция, и в начале 1912 года династия пала. Казалось, китайская революция победила. Однако события показали, что революционеры пошли по мучительно трудному пути. Молодые республиканцы верили, что идеальный строй возникнет за одну ночь, но этому не суждено было сбыться. Падение маньчжуров было только первым шагом в длинном пути, который еще не пройден. Тем не менее решительный шаг был сделан: бастионы старого китайского мира рухнули навечно. Не важно, по какому пути пошла бы революция – она все равно не вернулась бы к монархии, к старому обществу и старой конфуцианской системе образования.

Восток и Запад

Одно из самых ранних правдивых описаний Китая, когда-либо появлявшихся на Западе, было написано в 630 году Теофилом Симокаттой, византийским историком. Хотя это описание опиралось исключительно на информацию, полученную из вторых рук, оно все же оставалось одним из самых достоверных источников знаний о Китае вплоть до появления в конце XIII века замечательных путевых журналов Марко Поло. Отчет Марко Поло о его путешествии основывался на собственных впечатлениях и в целом был очень точным, хотя иногда и слегка приукрашенным. Например, Марко Поло писал о дворце «из золота и серебра», а также о 12 000 мостов в Ханчжоу. Иезуитские миссионеры, возглавляемые неутомимым Маттео Риччи, в 1601 году привезли в Пекин первое евангелие и скоро начали писать домой восторженные письма о Китае. Их хвалебные отзывы становились все более восторженными по мере того, как их касалась рука редактора. В результате в Европе сложился идеализированный образ Китая. Он притягивал к себе европейцев XVII–XVIII веков, которые искали идеал просвещения, на основе которого можно было бы строить свое собственное общество. Философ Лейбниц хотел, чтобы «китайцы послали к нам сюда своих миссионеров», а Вольтер объявил, что Китайская империя является «самой великой империей из тех, которые когда-либо существовали в мире».

Однако увлечение Востоком на Западе быстро прошло. В конце XVIII века быстрое развитие техники и научной мысли на Западе убедило европейцев в собственном превосходстве. Опубликование дневников, которые вели торговавшие с китайцами купцы, открыло им самые неприглядные стороны китайского общества. И хотя до 1840 года в Англии все еще раздавались призывы о проведении реформ гражданской службы по китайскому образцу, все же «культ Китая» значительно пошатнулся. Философ Гегель следующим образом обобщил точку зрения Европы на Китай: «История Китая не является историей развития… Мы не можем больше так или иначе связывать себя с ней».

На гравюре из французского труда по истории XVIII в. изображено рождение Конфуция. Группа светских музыкантов приветствует появление мудреца на свет. Эта сцена очень напоминает христианские мотивы

Образ Китая

Миф об однородности конфуцианского государства – стабильного, благодушно-деспотичного и сильного – от всей души поддерживался и распространялся такими выдающимися деятелями Европы XVIII века, как Вольтер и Монтескье. Оливер Голдсмит всячески поддерживал миф о неуязвимости Китая в своем «Гражданине мира», говоря, что эта страна не пережила «ни одной сколь бы то ни было продолжительной революции за четыреста лет», и этот факт заставил автора «презирать все остальные страны». Однако не китайские идеалы, а христианские добродетели победили в Европе XVIII века. На пике китаемании Фридрих II построил настоящую китайскую деревню, а менее экстравагантные европейцы украшали стены своих домов шелковыми гардинами, приобретали лаковые шкатулки в китайском стиле и проводили изысканные чайные церемонии.

Этот театр, построенный в 1772 г. в стиле рококо для проведения в Риме праздников китайской культуры, был побочным продуктом европейского увлечения Китаем

Современное полотно, выполненное в Китае, является вполне европейским по стилю. На нем дама из Западной Европы с китайскими чертами лица сидит в элегантной комнате для рисования, куда служанка вносит чай

Невежество и изоляция