Читаем История Китая полностью

Одновременно правительство оказывало крестьянству значительную помощь. Поощрялось создание снабженческо-сбытовых кооперативов, которые получали государственную поддержку. Стимулировалось производство экспортных культур. Были предприняты меры по развитию сельской инфраструктуры, по снабжению деревни химическими удобрениями. Модернизации сельского хозяйства способствовали значительные правительственные кредиты. Сюда же направлялась существенная часть американской помощи. Радикальные изменения земельных отношений и модернизация сельскохозяйственного производства привели к непрерывному росту продуктивности аграрной сферы. Тайваньская деревня сумела накормить быстро растущее население острова, произвести ресурсы для экспорта, обеспечить рост благосостояния крестьянства. Не менее важны для Гоминьдана были и социальные последствия аграрных преобразований: Гоминьдан получил достаточно прочную социальную базу своего режима. Успехи обновленного сельского хозяйства стали надежным фундаментом социально-экономического развития острова.

Так был реализован один из уроков, вынесенных Гоминьданом из своего поражения на континенте. Реализация другого урока — по отношению к национальному и иностранному частному предпринимательству — оказалась делом и более трудным, и более долгим.

Гоминьдановское руководство достаточно быстро приняло идею поощрения частного предпринимательства как программную установку, но практически реализовать эту идею оказалось трудно — слишком велика была инерция и мышления, и производства. В начале 50-х гг. экономическая структура последней гоминьдановской провинции принципиально не отличалась от экономической структуры гоминьдановского Китая: командные экономические высоты — банки, транспорт, внешняя торговля, крупная промышленность — находились в руках гоминьдановских властей. В руках частного капитала было в основном мелкое производство. Иностранных инвестиций не было. На новом этапе гоминьдановские руководители и их американские советники исходили из признания необходимости сохранения правительственного контроля за инфраструктурой и немногими отраслями промышленности и стимулирования частного национального и иностранного предпринимательства в большинстве остальных отраслей промышленности.

Однако простого признания желательности структурных изменений хозяйственной жизни было, как показывает опыт Тайваня первой половины 50-х гг., недостаточно для этого. Необходим был процесс продуманной приватизации государственной собственности и система юридических норм и экономических мероприятий, прямо поощрявших частные капиталовложения в промышленность острова. Гоминьдановская власть постепенно, медленно, лишь к концу 50-х гг., не только пришла к пониманию этого императива, но и сумела предпринять эффективные меры.

Глава XIX. Китай 1957-1976 гг.: попытки реализации маоистской утопии

1. Политика «трех красных знамен»

Цель, которую преследовал Мао Цзэдун, приступая к организации «большого скачка», состояла в переходе к коммунизму в кратчайшие сроки на основе утверждения таких форм общественной организации, которые позволили бы добиться небывалой экономической эффективности производства, осуществления главных принципов коммунистической утопии, способствовали бы укреплению главенствующего положения Мао Цзэдуна в КПК, а КПК и КНР — в международном коммунистическом движении и мире. Это была утопическая программа с явным националистическим и мессианским уклоном. При этом методы, предлагавшиеся Мао Цзэдуном, не были вполне беспочвенными, не являлись лишь данью «романтическому революционаризму». Он принимал в расчет особенности общественных условий, в которых предполагал добиваться поставленных целей. Эти особенности состояли прежде всего в огромном людском потенциале Китая, сконцентрировав который на решении основных задач, возможно было, по его мысли, достичь очень многого.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Еврейский мир
Еврейский мир

Эта книга по праву стала одной из наиболее популярных еврейских книг на русском языке как доступный источник основных сведений о вере и жизни евреев, который может быть использован и как учебник, и как справочное издание, и позволяет составить целостное впечатление о еврейском мире. Ее отличают, прежде всего, энциклопедичность, сжатая форма и популярность изложения.Это своего рода энциклопедия, которая содержит систематизированный свод основных знаний о еврейской религии, истории и общественной жизни с древнейших времен и до начала 1990-х гг. Она состоит из 350 статей-эссе, объединенных в 15 тематических частей, расположенных в исторической последовательности. Мир еврейской религиозной традиции представлен главами, посвященными Библии, Талмуду и другим наиболее важным источникам, этике и основам веры, еврейскому календарю, ритуалам жизненного цикла, связанным с синагогой и домом, молитвам. В издании также приводится краткое описание основных событий в истории еврейского народа от Авраама до конца XX столетия, с отдельными главами, посвященными государству Израиль, Катастрофе, жизни американских и советских евреев.Этот обширный труд принадлежит перу авторитетного в США и во всем мире ортодоксального раввина, профессора Yeshiva University Йосефа Телушкина. Хотя книга создавалась изначально как пособие для ассимилированных американских евреев, она оказалась незаменимым пособием на постсоветском пространстве, в России и странах СНГ.

Джозеф Телушкин

Культурология / Религиоведение / Образование и наука
Косьбы и судьбы
Косьбы и судьбы

Простые житейские положения достаточно парадоксальны, чтобы запустить философский выбор. Как учебный (!) пример предлагается расследовать философскую проблему, перед которой пасовали последние сто пятьдесят лет все интеллектуалы мира – обнаружить и решить загадку Льва Толстого. Читатель убеждается, что правильно расположенное сознание не только даёт единственно верный ответ, но и открывает сундуки самого злободневного смысла, возможности чего он и не подозревал. Читатель сам должен решить – убеждают ли его представленные факты и ход доказательства. Как отличить действительную закономерность от подтасовки даже верных фактов? Ключ прилагается.Автор хочет напомнить, что мудрость не имеет никакого отношения к формальному образованию, но стремится к просвещению. Даже опыт значим только количеством жизненных задач, которые берётся решать самостоятельно любой человек, а, значит, даже возраст уступит пытливости.Отдельно – поклонникам детектива: «Запутанная история?», – да! «Врёт, как свидетель?», – да! Если учитывать, что свидетель излагает события исключительно в меру своего понимания и дело сыщика увидеть за его словами объективные факты. Очные ставки? – неоднократно! Полагаете, что дело не закрыто? Тогда, документы, – на стол! Свидетелей – в зал суда! Досужие личные мнения не принимаются.

Ст. Кущёв

Культурология
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология