История княжеской Руси. От Киева до Москвы

На Византию Иннокентий поглядывал с особенным интересом. Ослабела, разваливается… чего же еще желать? С завоеванием Палестины не складывалось, но Балканы лежали гораздо ближе. Тут тебе и богатства, накопленные веками, и земли для алчного рыцарства. Идею папы вполне разделял венецианский дож Дондоло, с 1198 г. они начали готовить Четвертый крестовый поход. Разговоры опять шли о Ближнем Востоке, но тайно нацеливались на Константинополь. Подходящим предлогом стал очередной переворот в Византии. Исаака Ангела сверг его брат. Сыну Исаака Алексею венецианцы устроили побег из тюрьмы, он появился в Италии и безоговорочно подписал обязательства выплатить колоссальную сумму для «вознаграждения» крестоносцев.

Рыцари отправились к греческой столице как бы для защиты прав Исаака и Алексея. Их было очень мало, всего-то 20 тыс.! Но оказалось, что у Византии уже практически нет армии. И флота нет, адмирал Стрифн разворовал и распродал корабли, строевой лес, парусину, якоря. Да что там армия и флот, население Константинополя составляло 800 тыс. человек! Чего стоило выйти на стены и отбиться от пришельцев? Нет, избалованные столичные жители и не подумали взяться за оружие. Принялись вместо этого бунтовать и митинговать. Узнали, что крестоносцы прибыли сажать на престол Исаака с Алексеем – ну так в чем проблема? Сами выгнали узурпатора-брата, вернули на трон свергнутых царей. Но ведь они наобещали рыцарям колоссальную сумму и заплатить ее заведомо не могли. Пробовали вытрясти деньги с горожан, а константинопольцам это очень не понравилось. Они опять взбунтовались и прикончили Исаака с Алексеем.

Лучшего предлога для крестоносцев нельзя было придумать. Умертвили «законных» царей, которые были им «должны»! Горстка рыцарей пошла на штурм и беспрепятственно захватила город. Убивали мало, разве что под горячую руку. Зато уж грабить взялись капитально – дворцы, дома, церкви. Сгребали все мало-мальски ценное. Специальные отряды латинских монахов были выделены для охоты за чудотворными иконами, мощами святых, деловито обшаривали храмы и монастыри. Группы рыцарей и их слуг, растекшиеся по кварталам и площадям, вели себя как полные хозяева, а на население смотрели как на гигантский невольничий рынок.

Останавливали приглянувшихся женщин и девушек, бесцеремонно приказывали раздеваться. Многочисленные горожане терпели, перепуганно подчинялись! Знатные дамы, горделивые ромейки, торопливо отдавали кольца и серьги, пока их не вырвали из ушей, при всем честном народе послушно стаскивали платья. А победители изучали и оценивали, взять или не взять, нет ли каких изъянов. Мужа, стоящего рядом, спроваживали пинками. Но «товара» было слишком много, для продажи в рабство отбирали самых молодых и красивых, а остальную массу горожан просто выгнали из Константинополя, чтоб не путались под ногами.

Взять с собой не позволяли ничего, в воротах встали кордоны, отнимавшие даже одежду, ее же можно было перепродать. По дорогам побрели сотни тысяч людей, кто в исподнем, у кого-то и на нижние рубахи позарились, почтенные семейства шлепали в чем мать родила, прикрывались случайными тряпками. А свои же византийские крестьяне встречали несчастных насмешками и издевательствами. Дескать, так вам и надо, зажравшимся константинопольцам. Историк Хониат, испытавший это на себе, приходил к печальному выводу – да, мол, столица «слишком много пила молоко народов» [100]…

Но и для насмешников вскоре пришел черед. Пришельцы без особого труда начали покорять провинции. Некоторые архонты переходили на сторону захватчиков. Другие враждовали между собой, и их давили по одиночке. Еврейские и армянские колонии в греческих городах открывали рыцарям ворота. На месте Византии была провозглашена Латинская империя. Крестоносцы избрали своего императора, делили державу на графства и герцогства, раздавали лены баронам и рыцарям, а византийцам объявляли, что отныне они крепостные. Раньше стонали от налогов, отныне должны работать на полях хозяина.

Иннокентий III торжествовал. Исполнилась давняя мечта римских первосвященников, папа стал единственным главой Церкви! В Константинополь он послал своего патриарха, католического. А греческому оставили только нательный хитон и крест, посадили на осла и велели убираться куда глаза глядят. Иннокентий уже назначил кардинала и для Руси. Обратился к Всеволоду III, к Ростиславу Киевскому, к митрополиту. Извещал, что Греция повинуется папе, значит, и русским пора обратиться в нему, переходить в «истинную веру». Неужели они одни хотят быть «отверженными от паствы Христовой»?