История княжеской Руси. От Киева до Москвы

На другой окраине, западной, по-прежнему хозяйничали чужеземцы. Поляки согласились отдать часть Волыни русским князьям, а за это они должны были признать себя польскими вассалами. Желающих нашлось больше чем нужно. За возвращенные районы сцепились между собой луцкие, бельзские властители, подросшие дети Романа Волынского, Даниил и Василий. Наконец, явился Мстислав Удалой освобождать русскую землю. Разгромил венгров, отобрал у них Галич, торжественно венчался трофейной мадьярской короной и принял титул «царя галицкого». Это были не пустые слова. Для Удалого настал звездный час, уже не владимирские государи, а он стал самым могущественным князем на Руси, регулировал ее судьбы! Хотя для страны и ее населения было бы куда полезнее иметь «царя» менее удалого, но более умного.

Бесшабашную натуру Мстислава заносило истинно «по-рыцарски». Ему полюбился храбрый сын Романа Волынского Даниил, Удалой пообещал, что заменит его отца, выдал за него дочь. Но другую дочь сосватал за венгерского королевича Андрея и отдал ему в приданое полдюжины русских городов. Жители были в шоке, ничего не понимали. Как же так, ведь их, вроде, освободили? И тут же за здорово живешь подарили иностранцам! А польского герцога Лешко Мстислав считал своим другом, запретил выгонять поляков с Волыни. Широким жестом простил изменников-бояр, привлек их к своему двору.

Но бояре привычно закручивали заговоры, а поляки и венгры были совсем не настроены на «рыцарские» отношения, объединялись против русских. Что ж, для подобных случаев у Мстислава был еще один друг, половецкий хан Котян. Князь очень ценил его, женился вторым браком на молоденькой ханской дочери. При нападениях звал степных родственников и очередной раз блестяще демонстрировал свою удаль. Побитые западные «друзья» извинялись, предатели просили прощения и получали его, а довольные половецкие «друзья» возвращались в степь, не забыв прихватить побольше пленных галичан и волынян.

Юрий II Владимирский и его братья Ярослав со Святославом в южные дела вообще не вмешивались. Залесская Русь далеко не сразу оправлялась от разгрома и нашествия, ее силы были весьма ограничены, и пока князья могли разобраться только с ближайшими соседями. Погасили смуту на Рязанщине, послали подмогу князю Ингварю, он изгнал двоюродных братоубийц Глеба и Константина. Междоусобицами на Владимирской земле не преминули воспользоваться волжские болгары, захватили и сожгли Устюг. Но Юрий II только в 1220 г. сумел собрать большое войско, послал брата Святослава Всеволодовича рассчитаться за набег.

Выступили владимирский, суздальский, ростовский полки, ополчение устюжан. Соединились с муромлянами, взяли штурмом и разорили болгарский город Ошел на Волге, городки по течению Камы. Возвратились с богатой добычей, великий князь три дня чествовал победителей празднествами и пирами. В следующем году он сам возглавил поход, но навстречу приехали болгарские послы с роскошными подарками, после переговоров заключили мир. Русская граница отодвинулась на восток до устья Оки. А для того, чтобы закрепить успех и упрочить неспокойный рубеж, Юрий II выдвинул на восток новый форпост, повелел строить на землях мордвы крепость Нижний Новгород.

Зато другой Новгород, Великий, после победы на Липице совсем возгордился. Теперь новгородцы даже слышать не желали ни о чьей власти над собой. Приглашали к себе слабеньких князей из смоленского дома, чтобы сидели на престоле чисто символически. Но это обернулось разгулом анархии внутри Новгорода. Боярские партии сводили счеты между собой, по ничтожным поводам поднимали на соперников «свои» концы и улицы. Люди облачались в шлемы, в кольчуги, свирепо рубились на площадях и мосту через Волхов. Князья ничего не могли предпринять и уезжали или их выгоняли. Разбушевавшиеся жители по действительным или мнимым обвинениям свергали посадников, тысяцких, казнили самосудом, топили в реке. Низлагали даже церковных иерархов, которые чем-либо не потрафили боярам и горожанам, самостоятельно выбирали, кем их заменить, и Киевскому митрополиту иногда приходилось разбираться с ситуациями, когда в Новгороде оказывалось сразу два архиепископа.