История княжеской Руси. От Киева до Москвы

Хотя идеализировать Орду тоже не стоит. На самом-то деле порядка в ней было мало. Законы исполнялись только там, где это было можно проконтролировать. Среди чиновников и начальников всех рангов сразу же развилось повальное взяточничество. Уже в 1246 г. русские и поляки предупреждали папских послов – без дорогих подарков у татар делать нечего. О каком-либо подобии справедливости даже речи не было. Ханы и их вельможи судили по настроению, как на душу придется. Например, Батый за какую-то вину велел казнить князя Андрея Мстиславича. Его вдова и брат приехали хлопотать, чтобы за ними сохранили удел. Хан рассудил по монгольскому обычаю – пускай брат женится на супруге покойного. По православным канонам такой брак категорически запрещался, но владения терять не хотелось, они согласились. Уж где они нашли священника, готового нарушить запрет, или обошлись по-монгольски, без венчания, история умалчивает.

В Орду повадились ездить и другие просители. Раньше князья, повздорив из-за клочка земли или просто считая себя оскорбленными, хватались за мечи, бояре затевали бунты. Теперь быстро освоили другой способ, подсиживали друг друга и склочничали перед ханом. Вот эти-то визитеры безропотно исполняли любые ритуалы: «идяху сквозь огонь, кланяхуся кусту и идолам ради света сего, прошаху каждый себе власти». В Сарае собирались десятки соперников, месяцами, а то и годами обивали пороги, дожидаясь решения своих споров. А татары мгновенно смекнули, какую выгоду из этого можно извлечь. Обирали тяжущиеся стороны, натравливали друг на друга: «Обычаи бо поганых виещуще вражду между братии, князей русских, и на себя большие дары взимаху».

Дополнительную неразбериху вносило двоевластие Каракорума и Сарая. Гуюк начал готовиться к походу в Европу, прислал на Русь вельможу, чтобы набрать людей на работы и во вспомогательные войска. В семьях предписывалось взять каждого третьего сына, а кроме того, забрать всех одиноких молодых мужчин и женщин. Но вельможа не стал себя утруждать, нахватал без разбора кого смог и угнал неведомо куда. В каких краях и на каких дорогах сгинули эти люди, так и осталось неизвестным. Сарайское правительство посланцам из Каракорума не только не помогало, ни и исподтишка мешало. Ведь планы Гуюка в первую очередь угрожали Батыю. Придя с большой армией на Волгу, великий хан не забыл бы свести с ним счеты.

Но весной 1248 г. Гуюк внезапно скончался. То ли партия Батыя поспособствовала, то ли западные шпионы, они в Каракоруме имелись. Европа была спасена, поход сам собой отменился. А регентшей до избрания нового властителя стала вдова Гуюка, вздорная и взбалмошная Огюль-Каймыш. И тут уж всякий порядок в империи вообще кончился. Эта дамочка окружила себя любимцами, заседала с шаманами, принимала решения по их предсказаниям. Сыновья Гуюка Хаджи и Нагу поссорились как с матерью, так и между собой, обосновались в отдельных ставках. Каждый из них издавал собственные указы, а визирь Чинкай, возглавлявший правительство империи, не знал что делать, его никто не слушал [89].

В такой обстановке решался и вопрос о владимирском великом княжении. Верные слуги привезли на родину тело Ярослава II (народ долгое время чтил его как святого, хотя официальной канонизации, по-видимому, не было). На похороны собрались во Владимир родственники. Клеветника Федора Ярунковича они с общего согласия изловили и казнили. А великое княжение унаследовал брат Ярослава Святослав Всеволодович. Когда-то он воевал с болгарами, чудом уцелел в битве на Сити. Никаких выдающихся достижений за ним не значилось, он всегда оставался на третьих ролях, сидел себе потихоньку в Суздале и Юрьеве-Польском. А сейчас, дорвавшись до первенства, он в первую очередь постарался прихватить побольше городов.

За Александром Невским Святослав II оставил Новгород и Переяславль, а Дмитров и Тверь отобрал. Александр даже в этом случае отреагировал чисто по-христиански, безоговорочно подчинился старшему в роду, уступил владения и вернулся в Новгород. Святослав отправился в Сарай за великокняжеским ярлыком. Но брат Невского Андрей был настроен совсем не так миролюбиво, как Александр. Он счел обидным, что серенький дядя обошел Ярославичей, да еще и оттягивает их уделы, поехал вслед за Святославом судиться с ним.

Однако для Батыя Святослав и Андрей были совершенно не интересны. Его внимание привлекал Александр. Хан был наслышан о нем предостаточно. Великий воин, гроза немцев, шведов, литовцев… Он был непонятен царю. Против татар не выступает, но и не заискивает, не подстраивается, не выпрашивает для себя милости. Батый послал ему приказ явиться. Писал, что Орде подчинились многие князья и народы, «ты ли един не хощеши покориться державе моей?» Что ж, Александр повиновался. Но и в ханской ставке он повел себя с достоинством. Об участи Михаила Черниговского он знал, тем не менее, от языческих ритуалов отказался. Придворные угрожали ему, напоминали, какие это влечет последствия. Князь не поддался.