История колдовства

Шабаш длился до крика петухов, до которого никто из собрания не должен был уходить, поэтому признание Луи Гофриди, казненного в Эксе в 1610 году, представляется единичным: «Будучи доставлен в место, где происходил шабаш, я оставался там один, два, три или четыре часа, в зависимости от настроения» [292]. Представление о том, что крик петуха развеивает чары, относится к глубочайшей древности. Евреи верили, что хлопанье крыльев петуха делает малоэффективной силу демонов и разрушает магические заклинания. Пруденций повествует: «говорят, что демоны ночные, веселящиеся в тусклых тенях, при крике петуха дрожат и рассеиваются». [293] Поклонение Сатане же рассеялось по той причине, что началось служение святой Матери-Церкви. Во времена св. Бенедикта заутрени и хвалитны именовались Gallicinium, клич петуха. Великолепный поэт, св. Амвросий прекрасно воспел сию петушиную песню. Эти слова до сих пор можно услышать на воскресных хвалитнах:

Свет в нашем темном пути,
В котором дни лишь разделяют ночи.
Громко кличет предвестник рассвета
И пробуждает яркие лучи солнца.

Тотчас же вздрогнут силы тьмы,

Бегут пред утренней звездой,
И, планы мрачные свои оставив,
Спешат обратно бродячие компании ночные.

Вновь пробуждается надежда, ликует матрос,

Волны успокаиваются, стихает шторм,
Камень Церкви в слезах
Спешит смыть свою вину.

Итак, восстаньте в гармонии

Пробужденные из лживого сна,
Петух зовет всех, кто Господа
Отвергал грехами, не замечал в лености.

От его чистого крика веселье бьет ключом,

Здоровье начинает струиться по венам больного,
Кинжал возвращается в ножны,
Падшая душа возвращается к вере. [294]

Ведьма по имени Латома призналась Николя Реми, что петушиное племя ненавистно всем магам. Ведь эта птица – герольд рассвета, она поднимает людей на молитву Господу, и множество смертных грехов, покрываемых тьмой, будет раскрыто в свете наступающего дня. В благословенные часы Рождества петухи пели всю ночь напролет. Весело кричали они во время Воскресения. Потому и полагалось помещать петухов на верхушки церквей. Плиний и Элиан рассказывали, что львы боятся петухов; так и дьявол, «leo rugiens», бежит, заслышав петуха.

«Le coq, – говорит Де Ланкр, – s’oyt par fois es Sabbats sonnat la retraicte aux Sorciers». [295]

Женщины, лакомящиеся на деревенском пикнике