История Кольца Радуг

Увы, я нахожусь в более выгодном положении, чем ты, — я могу уйти сейчас, куда угодно, а ты вот не можешь, ты уйдешь позже, так что пока тебе предстоит меня выслушать, тем более, что мне совершенно все равно — говорить тебе что-то дельное или нет. Итак, Фродо, ты вроде как умный, через многое прошел; проходил, правда, с полузакрытыми глазами, да ладно уж, — иные вообще ослепли. Говоришь, помнить будут? кого? ведь не тебя славили на Кормалленском поле, а миссию твою; кто ты для них? — великий малыш, несчастный мальчик… участь твоя! долг твой! а теперь тебе плохо, да? что ж, они высосали у тебя все, что им было надо! наигрались! защитились! и — забирают, всласть ублажив свои черно-белые похоти, тебя — забирают, увозят! да, мой милый хоббит, ты тоже поплывешь на Корабле мертвецов среди прочих выродков с печатью гордыни и скорби на челе, хороши бессмертные: развязали войну, сколько не в чем не повинных людей перекалечели да навязали им свои жестокие милости, — а ныне — ха-ха! — уплывают! Грязная война, глупый конец. Что, не так? слушай меня, слушай: я тебе еще и не такое скажу: скоро ты умрешь, нет, погоди, — ответить после всего того, что с тобой случилось надо так: да, конечно, я умру, и смерти уже не боюсь, умирал… А ты поверь мне, Фродо — не сравниться белый яд с черным ядом, что черный? калечит душу и тело, убивает, по-вашему; а вот белый… тебя замуруют в собственные мечты и воспоминания заживо, до Конца ваших времен, что ты этого хотел, когда, словно малый неразумный щенок, — радовался своей высокой участи, колом в горле тебе встанет эта щенячая радость! Уходи, уходи за Море! ты же для них — рухлядь, старая вещь, любимая игрушка; и когда ты поймешь, что таже Старому тюремщику Намо будет просто плевать на тебя — припомнишь и назгулов, и Око, и Горлума, а, может, и меня ненароком припомнишь, да, впрочем, что я тебе, ты не знал меня, ты не видел меня, того, в радужной мантии Повелителя… Да и кого ты видел? отчаявшихся гордецов, не умеющих марать свои бессмертные ручки в, как орки выразились тогда… в дерьме… что, — нет? Не обмарались великие, сидели по башням, глазели в палантиры чужие, что? я не лучше их? так я ведь в первые же дни вашей войны говорил, говорил: хватит, полно вам, война — это пустое; так нет же — им всем счастья подавай одноцветного: иль светлого, иль темного, они не могут прочто жить им мысль покоя не дает, что кому-то радость приносит, скажем, не жизнь, а смерть! Дураки. Да и Саурон-то сам за всю войну так и не вылез из башни своей, да и эльфы — Арагорна послали, Арвен посулив. Жестокие рабы своих дурацких амбиций! А теперь — иные сдохли в собственном навозе, иные — бегут, бегут — может, у них совесть пробудилась? глядеть на труп убитой ими земли — противно, противно? А, может, там им пообещали новых игрушкек — целые земли, не грязные еще!.. И вот туда-то и лежит твой последний путь, но — радуйся, не дойдешь, не доплывешь, слушай: твой любимый дядюшка переживет тебя, — продолжить им развлечение, я ты умрешь на Корабле! Просто и мерзко. А потом твой смешной трупик положат на Благословенную землю, ошпаренную кровью бессмертных, и возвопят: слава ему! ибо он победил нашими стараниями самого Саурона и теперь умер, так и не вкусив…

Замолчи.

Тебе больно, тоскливо? Прости, я ведь не должен был так говорить, иначе бы ты просто меня не выслушал, не понял… Впрочем, я пришел только тебя предупредить: о смерти. И еще, я думаю: уж мне-то Намо не откажет… ты понимаешь меня?

Кажется… Тебе мало одного Гримы?

Гримы?! глупец! несчастный глупец! ты ничего не понял! Грима — это я, я! Сарумана нет и уже не будет! Саруман был — да весь вышел — в Кольцо, в Бездну! что, страшно, да? скверно, ай-ай-ай, как скверно вышло — думал поговорить с Саруманом, а я — я только его память, его разум… смешно, очень смешно? какой красивый сон!

Сон, так это — сон…

Ты сам себе снишься, а, что — хочешь уйти прямо сейчас? О, если б не твоя кольчуга тогда, мы бы ушли втроем… Кто убил меня? чьи были стрелы? вы испугались, конечно, испугались… а, мой милый хоббит? ты же не из пугливых, столько прошел, стольких видел и — слышал, пошли же сейчас: есть клинки поострее чародейских, есть жала поопасней паучьих, собирайся, пора! ну что ты ждешь, — смерти среди мертвецов?! да?

Саруман, где ты, Саруман?..

Никого — не было.

Светильник опрокинулся на пол, тени взметнулись и упали, за дверью затопали, крикнули.

Что с вами, сударь, что с вами?

Так и пожар устроить недолго…

Сэм, Сэм… меня обманули, жестоко обманули, что мне делать теперь?

Что случилось, хозяин? чем я могу помочь?

Только сон, такой нелепый сон… я таких снов не видел еще…

Ничего страшного.

Возвращение Гримы

……………..

…Там тебе дано было другое имя.

Да, Аран Шоэль.

Я почти не помню тот язык. Переведи.

Владыка способен забывать?

Владыка способен на все.

Извини. Освобожденный; но это…

Не совсем точно, понимаю. Грима, — кажется так?

Не смей!..

Но почему, ты сам ведь пришел ко Мне, Я не спросил — зачем, но Я могу судить тебя сейчас за убийство… Моего ученика.

Он никогда не был твоим учеником!