История Константинопольских соборов IX века

Имея в виду содержание первого правила, члены собора спросили папских легатов: «Как нужно поступать с теми из схизматиков (игнатиан), которые, по заключении соборной деятельности, изъявят покаяние в своем заблуждении?» Легаты отвечали: «Папа Иоанн предоставил патриарху Фотию власть раскаивающихся принимать, а упорных лишать церковного общения». Эти слова легатов не возбудили прений. Затем легаты снова обратились к вопросу о Митрофане Смирнском — они сказали, что следует сообщить ему о том осуждении, какое произнесено против него на соборе. Собор для этой цели выбрал депутацию, которая состояла из трех митрополитов — Иоанна Ираклийского, Даниила Анкирского и Георгия Никомидийского. Когда они передали Митрофану содержание соборного определения о нем, то он сказал: «Известно, что закон положен не для праведника» (1 Тим. 1, 9), а равно он, закон, не простирается на больного и немощного. Я болен и не могу прийти на собор». Затем Митрофан просил, чтобы трое легатов удостоили сами прийти к нему, больному, и выслушали его. По выслушании этих слов Митрофана от депутатов легаты сказали: «Вместо того чтобы тратить слова по–пустому, он сделал бы лучше, если бы коротко и просто сказал: «Я желаю войти в общение с Церковью»; его уловки не могут принести ему пользы, при посредстве их он не избежит наложенного на него наказания». Прокопий Кесарийский заметил: «Митрофан слишком часто ссылается на свою болезнь и слабость; очевидно, он хочет уклониться от суда папских легатов». После того как легаты и Прокопий обменялись еще некоторыми замечаниями не важного содержания, легат Петр сказал: «Папа Иоанн, получивший свою власть вязать и решить от апостола Петра, сообщил ту же власть и патриарху Фотию; если Митрофан через свои уловки хочет избежать осуждения, то не удастся ему. Ибо Фотий, в силу приобретенной им власти, и без нашего присутствия может произнести суд над этим виновным».

Собор переходит к составлению других церковных правил. Инициатива составления 2–го правила вышла от патриарха Фотия. Этот последний предложил собору постановить определенное правило относительно тех епископов, которые, будучи в этом сане, принимают на себя монашеский чин, делаются монахами. При этом он говорил, что, по его мнению, епископы, делающиеся монахами и таким образом переходящие в положение подчиненности и повиновения, не могут удерживать за собой епископской кафедры. Начешись прения. Папские легаты сказа ли, что у них (на Западе) не допускаются такие случаи, а если какой епископ принимает на себя монашество, т. е. становится в положение кающихся, то он лишается архиерейского достоинства.[331] Апокрисиарии Василий и Илия, со своей стороны, утверждали, что в патриаршествах Антиохийском и Иерусалимском не дозволяется епископам принимать монашество и в то же время управлять Церковью; монахи беспрепятственно возводятся в епископы, но епископы, в случае принятия монашества, оставляют свою должность. Собор согласился, чтобы об этом составлено было церковное правило, принимая во внимание недоумения и споры, возникающие касательно вышеуказанных епископов, ибо иные утверждали, что епископы, принимающие на себя монашеское звание, имеют право по–прежнему управлять Церковью, а другие, напротив, находили, что монашество епископов устраняет их от должности. Легаты сказали, заканчивая прения: «Да издастся правило касательно спорного вопроса». И было составлено правило и прочтено. Вот оно — правило 2: «Хотя доныне некоторые архиереи, принявшие монашеский образ, усиливались пребывать в высоком служении архиерейства, и такие действия оставляемы были без внимания, но сей святый и Вселенский [332] собор, ограничивая такой недосмотр и возвращая вопреки порядку допущенное действие к церковным уставам, — определил: если какой епископ или кто иной архиерейского сана захочет снизойти в монашество, таковой впредь да не присваивает себе архиерейского достоинства. Ибо обеты монашествующих заключают в себе долг повиновения и ученичества, а не учительства или начальствования: они (монахи. — A. Л.) обещаются не иных пасти, но быть пасомыми. Посему, как выше сказано, постановляем: да никто из находящихся в звании архиереев и пастырей не низводит сам себя на место пасомых и кающихся. Если кто дерзнет сделать так, после провозглашения и приведения в известность произносимого ныне определения, таковой сам себя (т. е. произвольно. — A. Л.) устранил от архиерейского места, да не возвращается к прежнему достоинству, которое самым делом отложил».