История Консульства и Империи. Том III

Как раз в это время подошла, наконец, часть помощи, столь долго просимой и столь напрасно ожидаемой. В первый день отступления Клозель встретил тысячу человек Каффарелли, представлявших собой два полка кавалерии и подразделение конной артиллерии. Такую ничтожную помощь можно было бы счесть насмешкой, и она заслуживала бы сурового наказания, если бы Каффарелли не извиняло его чистосердечие и смятение при виде английского флота у берегов Бискайи. Будучи храбр, но лишен присутствия духа, он поверил в вероятность крупной высадки войск и вместо обещанных 10 тысяч прислал только тысячу человек. Другая помощь, которая могла стать решающей, если бы прибыла вовремя, встречена не была. О ней возвестила депеша от Жозефа, полученная в ту минуту, когда армия переходила обратно через Дуэро. Эта помощь состояла в 13 тысячах человек, то есть включала почти всю Центральную армию, которую Жозеф решил сам привести в Саламанку. К несчастью, с извещением об этой помощи он медлил еще дольше, чем с выступлением. Он выступил из Мадрида 21 июля, хоть и поздно, но не слишком, если бы 3-4 днями ранее сообщил о своем движении Мармону. Но Жозеф написал ему только в день выступления из Мадрида, и Мармон в Саламанке никак не мог быть 22 июля уведомлен о его приближении. Если бы он был вовремя предупрежден, то наверняка дождался бы подкрепления, и хотя численность не была надежным ресурсом в неудачно завязавшемся сражении, полученное французами подкрепление, вероятно, побудило бы Веллингтона быстрее сняться с лагеря, либо вызвало бы иные последствия.

Почему же помощь прибывала так поздно? Как мы знаем, Жозеф послал Сульту приказ либо немедленно отправить на Тахо 10 тысяч солдат в помощь Португальской армии, либо расстаться с постом главнокомандующего. Кроме того, Жозеф разрешил Сульту сократить охраняемые им территории, если он сочтет себя слишком ослабленным для сохранения всей Андалусии. Казалось бы, подобный приказ не допускал уверток и неподчинения, и конечно же, и не встретил бы их, если бы исходил от власти, способной добиваться повиновения, то есть от самого Наполеона. Но Сульт, прибегнув к прежним доводам, объявил, что готов повиноваться, однако при условии незамедлительного и полного оставления Андалусии, ибо он будет неспособен в ней удержаться, если лишится 10 тысяч человек. К отказу Сульт добавлял советы относительно наилучшего плана кампании. Однако не советов ждал Жозеф, а подкрепления.

Видя, что не может такового добиться, он отложил на время объяснения с командующим Андалусской армией и принял, наконец, решение лично отправиться к ней на помощь. Жозеф был готов уже 17 июля и, если бы выступил в этот день, успел бы в Саламанку вовремя. Но поскольку он мог подтянуть в Мадрид итальянскую дивизию Паломбини, предоставленную в его распоряжение Сюше, то и предпочел выступить не с 10, а с 12-13 тысячами человек и по этой причине ждал до 21-го. Получив в подкрепление 3 тысячи итальянцев и располагая 18 тысячами солдат, Жозеф оставил 5 тысяч в Мадриде и Толедо и с 13 тысячами выступил в Саламанку. Прибыв 23 июля в Вильякастин, он на следующий день узнал о роковом сражении при Саламанке и держался на расстоянии от англичан, чтобы самому избежать катастрофы. Но обратно поворачивать Жозеф не захотел, намереваясь оказать, если сможет, хоть какую-то услугу Португальской армии. И оказал, своим присутствием отвлекая внимание Веллингтона. Установив сообщение с Клозелем и получив от него просьбу продержать армию Центра некоторое время на виду, дабы сдержать продвижение Веллингтона, Жозеф остался на обратных склонах Гвадаррамы и покинул их только тогда, когда Португальская армия отошла на Бургос и опасность его собственного положения вынудила его вернуться в Мадрид. Жозеф возвратился в столицу 9 августа глубоко опечаленным, ожидая от плачевного положения лишь грядущих катастроф.

На решение, которое надлежало принять, слишком явно указывали и природа вещей, и нанесенный французам жестокий удар. Нас разбили потому, что мы не воссоединились вовремя против общего врага, и стало еще более очевидно, что нужно как можно скорее сосредоточить все силы и отплатить англичанам за Саламанку большим сражением, дав его всеми войсками. Но такой концентрации сил можно было добиться только в результате немедленного оставления Андалусии, приказ о котором стоил Жозефу больших сожалений, ибо должен был произвести досадное впечатление на страну и весьма ободрить правительство в Кадисе.