История костюма и гендерные сюжеты моды

Обычай одеваться нарочито просто, игнорируя мнение окружающих, стал одним из новых поветрий. Замечательный ученый и человек А. А. Любищев являлся одним из людей нового поколения, и его рассуждения по поводу одежды интересны в данном контексте. Он считал, например, что для ученого целесообразно держаться самого низкого уровня приличной одежды, потому что, во-первых, не стоит конкурировать с теми, для кого хорошая одежда — предмет искреннего удовольствия; во-вторых, в скромной одежде — большая свобода передвижения; в-третьих, некоторое даже сознательное юродство неплохо, ибо является полезной психической зарядкой для выработки независимости от окружающих[11]. Здесь шла речь об ученых, но идея «независимости от окружающих» относилась ко всем новым людям, в том числе и к женщинам-нигилисткам. В их манерах могли присутствовать эпатаж, бравада. Безжалостно стригли косы, женские шляпки заменяли мужскими. В одежде могло быть грязное ситцевое платье в чернильных пятнах, надетое нарочно, а вовсе не от небрежности или нечистоплотности. Или другой вариант: кумачовая косоворотка, выглядывающая из-под плисовой поддевки — явная демонстрация мужской манеры одежды и поведения. Это примеры крайностей. В общей массе «независимость от окружающих» подчеркивалась отказом от «глупостей, уподобляющих женщин дикарям» — брошек, колец, сережек и т. п., скромностью одежды, манерами и поведением, для которого было характерно пренебрежительное отношение к пустой светской болтовне и кокетству, появление на улице без сопровождения, посещение лекций, участие в мужских спорах и т. п. Это последовательное поведение закаляло силу воли, так как противостояло мнению толпы обывателей, которая встречала женщин новой формации усмешками и открытым возмущением. Но порой безоглядное стремление сравняться с мужчинам приводило к искусственно достигнутому мужеподобию.

А. П. Философова

Н. В. Стасова

Власти как умели боролись с вызывающим внешним видом женщин. В этом смысле показательно распоряжение нижегородского губернатора, согласно которому «все женщины, носящие круглые шляпы, синие очки, башлыки, коротко остриженные волосы и не носящие кринолинов, признаются нигилистками, забираются в полицию, где им приказывают скинуть все эти наряды и надеть кринолины, а если они не послушаются, то высылать их из губернии»[12].

Важным событием для шестидесятников XIX века стал выход романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?», где тема эмансипации была поднята до уровня наиболее значимых проблем современной жизни. Центральное место в романе занимает тема любви и новых, свободных форм брака как средства преобразования патриархальной семьи.

Новые люди противопоставляли семье либо свободные союзы, либо фиктивные браки, заключенные по идейным соображениям во имя освобождения женщин из-под родительской опеки. Решиться на фиктивный брак было в то время смелым гражданским поступком, в основе которого лежали благородные цели: освободиться от семейного ига и служить народу. Вступив в фиктивный брак, женщина получала мужа-единомышленника, который давал ей разрешение поступить на службу, учиться, уехать за границу для получения диплома о высшем образовании. Одним словом, это был путь к свободе, и девушки им воспользовались. Судьбы их складывались по-разному. Многие фиктивные браки стали фактическими, а в других случаях распались, став помехой в личной жизни фиктивных супругов. Известны истории, когда гражданская (фактическая) жена и фиктивная (законная) супруга, имевшая также свою личную жизнь, а иногда и детей, жили под одной крышей.

Возникали странные семейные комбинации, когда, глядя на детей, трудно было понять, кто от какого союза происходит. Сексуальная свобода имела немало отрицательных последствий. Распространенние гражданских и фиктивных браков с неизбежностью расшатывало моральные устои общества. В среде новых людей известны были тройственные союзы: женщина и двое мужчин. Было это так: законный муж уступал место мужу гражданскому и сохранял дружеские отношения и идейную связь с женой, уважая ее новые чувства к другому мужчине. Существовали часто под одной крышей. Сформировывался своеобразный гендерный контракт. Из наиболее известных союзов подобного рода следует упомянуть семью Панаевых — Некрасова, Шелгуновых — Михайлова. Даже автор романа «Что делать?» Н. Г. Чернышевский с его безграничной любовью к жене не избежал ситуации любовного треугольника, когда в жизни жены появился другой человек, и Чернышевский на практике пережил сюжет собственного романа. Фактически шло размывание одной из основных ячеек общества — семьи, исторически имевшей глубокие социально-экономические основы.