История, которая меняет (СИ)

Поддерживаю Ваши слова, Сальве. Мы полностью виноваты во всем происходящем. Исконные добытчики, вооруженные до зубов и опасные даже во сне, незаметно превратились в менеджеров, разносчиков писем, юристов и так далее. Но самое главное, мы на самом деле потеряли истинную свободу выражения собственного мнения. И именно поэтому женщины уже не могут рассчитывать на современных мужчин.

Верно, мистер Майерс. Но все вокруг упорно стараются не замечать происходящих изменений, а вместо этого предпочитают называть данный процесс эволюцией. Но могу сказать одно, техническое развитие нам слишком дорого обходится. Мы теряем самих себя в гонке за будущим для своих детей. Так вот скажите мне, пожалуйста, на кой черт нашим детям нужно будет такое, лишенное самовыражения души, будущее.

Сара вмешалась:

Стефан, я Вас прошу, не обращать на моего мужа внимание. Теории заговоров это его любимая тема. Он может говорить о них часами.

Выслушав реплику жены, Сальве поспешил нежно приобнять ее, при этом хитро подмигнув мне.

Моя журналистская практика показывает, что теории заговора не существует. Есть только заговор, остальное всего лишь теория. - поддержал я Сальве.

С одной стороны, я прекрасно понимал этого человека, который всю свою жизнь находился с изнаночной стороны системы, которая задолго до его появления установила свои правила и решила очевидную проблему не решать, а всего лишь оградить от лишних взглядов и пустить на самотек, очертив границы, разделяющие этот город на два Мира. На самом деле у обитателей фавел были такие же права, как и у других жителей Бразилии, но с маленьким нюансом: они не имели возможности, в силу политических причин, ими воспользоваться.

Мистер Майерс, пройдемся?

Выпив чашечку кофе и съев большой кусок бразильского кукурузного пирога, я почувствовал себя полным сил и энергии.

Конечно! - Поблагодарив хозяйку за чудесный и такой мне необходимый завтрак, я поспешил догнать уже успевшего выйти из кухни Сальве.

Постепенно нагревающийся влажный воздух Рио еще не вызывал какого-либо дискомфорта, но ясно давал понять, что это непременно скоро произойдет. Сальве стоял, скрестив руки как Демиург, возвышающийся над своими владениями.

Посмотрите вокруг, что Вы видите?

Это был одновременно тяжелый и легкий вопрос. Задумавшись и примерив на язык несколько обжигающих ответов, я постарался выбрать наиболее мягкий, чтобы не обидеть Сальве, но в тоже время быть максимально честным с ним.

Скорее всего, я вижу неопределенность.

Почему именно это, а не страдания, отчаяние, боль, безысходность? Меня этот вопрос мучает на протяжении многих лет и никакого ответа. А вам хватило менее двадцати четырех часов, чтобы разобраться в собственных ощущениях. Вам не кажется это довольно странным? - Его взгляд стал холодным, как-бы обличающим меня в празднословии.

Внимательный, не лишенный дара рассудительности, этот человек вызывал совершенно противоречивые чувства. С одной стороны примерный, заботливый, любящий семьянин, для которого счастье и благополучие тех, кого он любит, являлось чем-то большим, чем просто желание. Это было неоспоримое правило его убеждений. С другой стороны, бездушная деталь в сложном механизме взаимоотношений криминального Мира. Передо мной стоял настоящий, многоликий Демон современности.

Нет, не кажется. Люди, они по своей природе одинаковы. Я подозреваю, что Вы отлично разбираетесь в таком понятии как "сферы влияния". Когда в спокойном, сытом, отчасти скучающем, но зачастую требовательном обществе, появляется носитель какой-либо идеи, то в независимости от массового стремления происходит своеобразное деление. Находятся как сторонники, так и противники. Со временем, те, кто изначально просто поддерживал замысел, превращаются в последователей, и именно они задают как ритм, так и направление дальнейшего движения. Идентичная картина происходит с противниками. Вот так рождаются общественные социальные тенеты. Вы только задумайтесь, кто объединяет консерваторов, либералов и социалистов?

Сальве медленно пожал плечами.

По всей видимости, Вам это лучше знать.

Радикалы! Именно к ним, обращаются приверженцы вышеперечисленных взглядов, когда у них возникают экономические или другие, сопутствующие правящим системам проблемы. Мы забываем самое важное. Когда какая-либо группа становится изгоем и принудительно отделяется от основной массы, то безусловно они не попадают ни в общественно-политическое, ни в философское движение. Так как хотеть кушать, и рассуждать о том, что кто-то хочет кушать - это совершенно разные вещи. И вот тут кроется тайна моего ответа. Люди за чертой - это, своего рода, уже готовые к действиям радикалы. Но так как всем вышестоящим выгодно держать спичку у фитиля, но никому не выгодно его поджигать, то и люди пребывают в постоянной растерянности по поводу, какие именно необходимо сделать движения, чтобы поправить то положение, в котором они находятся.

Сальве несколько раз хлопнул в ладони: