История крестовых походов

Однако было бы неверным преувеличивать значение выработки этого плана или верить в то, что этот план мог осуществиться на практике. Некоторые теоретики, и в том числе, как это ни удивительно, последний магистр ордена тамплиеров Жак де Моле, отрицательно относились к идее захвата плацдарма и выступали за отправку сразу всех войск экспедиции. Не было согласия и в вопросе о месте высадки армии. В связи с этим предполагаемым крестовым походом постоянно вспыхивали споры, высказывались самые противоречивые мнения, создавались и распадались союзы. Разработке единого плана действий мешали и личные интересы и представления заинтересованных лиц. Для французских теоретиков Пьера Дюбуа и Гильема де Ногаре крестовый поход был частью честолюбивых замыслов Капетингов, а блестящий мыслитель Рамон Лулл не избежал влияния арагонских и французских интересов, которые он учитывал в планах нападения. С другой стороны, писать без учета политической ситуации было бы пустой тратой времени. Нечего было и думать о том, чтобы отделить крестовый поход от династических и экономических целей великих держав.

Филиппп де Мезьер (внизу) преподносит свое послание о крестовом походе королю Англии Ричарду II (1395). В период позднего Средневековья французский и английский короли, будучи наследниками святого Людовика и Ричарда I, считали своим моральным долгом стать во главе европейского крестоносного движения, но этому постоянно мешало их соперничество друг с другом.

Трудно сказать, могла ли воплотиться в жизнь идея крестового похода так, как представляли себе это теоретики. Ведь были нужны еще две вещи — сила (роtestas) и милосердие (сагitas). Что касается сагaitas, т. е. желания помочь Святой Земле, то реально оценить настроения в обществе только на основе реакции на поражение на Ближнем Востоке (в особенности на потерю Акры) или на проповедь крестового похода невозможно. Чувства по поводу провала на Востоке часто зависели от личной заинтересованности каждого и от привычного поиска козла отпущения. Однако вскоре после падения Акры наблюдались заметные, хоть и кратковременные, всплески нового интереса к крестоносному движению; обычно они были связаны с эсхатологическим аспектом крестоносных идей и противоречили новому, профессиональному характеру крестового похода, который проповедовали большинство теоретиков. Этот интерес свидетельствовал о том, что навязчивая идея о возвращении Святых Мест не была чужда широким массам населения. Такие всплески происходили примерно каждые десять лет: в 1300 году, когда на Западе узнали о победе монгольского ильхана Газана над мамлюками; в 1309 и 1320 годах, когда крестьянские крестовые походы в Германии и Франции показали, насколько живуча крестоносная идея в сердцах бедного люда.

Торговые державы Средиземноморья, и особенно приморские города Италии и Барселона, предпочитали поддерживать с мамлюками мирные отношения, о чем красноречиво свидетельствует эта картина Джентиле Беллини.

На высших ступенях социальной лестницы отношение к крестоносному движению было более определенным, да и знаем мы об этом гораздо больше. Куртуазия, которая достигла своего расцвета как раз ко времени падения Акры, включила участие в крестоносном движении в обязательный атрибут поведения истинного рыцаря. Неслучайно светские правители объявляли о своем решении принять участие в крестовом походе в обстановке рыцарского великолепия. Семейные традиции, особенно во Франции и Англии, также нередко способствовали воодушевленному отклику представителей знати на проекты, вынашиваемые папами и королями. Правда, их энтузиазм нередко подтачивался подозрениями об истинных мотивах и намерениях тех, кто выдвигал эти проекты, и к формальному принятию креста относились теперь с гораздо большей осмотрительностью. И все же всегда — и во времена Эдуарда I Английского, собиравшегося в крестовый поход в 1280-х годах, и при Филиппе VI, короле Франции, в 1330-х годах — находились желающие принять крест.

Невольно напрашивается вопрос, не явилось ли причиной того, что проекты возвращения Святой Земли не осуществились на практике, отсутствие военной силы (роtestas). Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам придется описать изменения, произошедшие в военной организации и финансовом обеспечении крестоносного движения после Лионского собора.