История крестовых походов

Это была славная победа, и иерусалимцы хорошо воспользовались ею в одном отношении. После сражения при Аскалоне они могли считать южную границу своего государства достаточно защищенной и обратили свое внимание на северную границу, которая после того, как Нуреддин взял Баниас в 1164 г., была действительно открыта для всякого нападения. Поэтому они выстроили крепкий и обширный замок на холме при верхнем течении Иордана у так называемого брода Иакова. Но Саладин все-таки далеко превосходил их своей хитростью и неутомимостью. В то время как из гнева на свое поражение он клялся не принимать принадлежащих султану почестей, пока не отомстит за себя, он велел однако распространять в Каире гордые известия о победе, так как все еще не вполне доверял египтянам. Затем он вооружился всеми силами и прежде всего послал небольшое войско в лесную область Баниаса. Христиане, теперь опять самонадеянные, именно в это время производили там опустошительный набег с полной беспечностью; они были захвачены врасплох египтянами и понесли большие потери. Вскоре затем сам Саладин двинулся для осады вновь выстроенной крепости. Когда на выручку пришли иерусалимцы и триполисцы, то он осторожно отступил к Баниасу. Христиане с безумной смелостью следовали за ним отдельными отрядами. Султан тотчас повернулся, всеми своими силами напал на них, рассеял и уничтожил почти все их войско (1179). Оставалась еще тень надежды поправить это большое несчастье, так как именно в эту минуту в Святую Землю прибыли граф Генрих Труа и несколько других французских вельмож. Но христиане неумело или трусливо медлили и не выступили достаточно скоро против сильного неприятеля с этим неожиданно явившимся подкреплением, так что Саладин напротив, имел достаточно времени, чтобы окружить и взять важный замок при броде Иакова. Огорченный безумством и вялостью христиан, историк Иерусалимского королевства архиепископ Вильгельм Тирский применил к ним меткие слова псалма: Господь, их Бог, отвернулся от них.

Но, к счастью для крестоносцев, Саладин не мог долго заниматься ими одними. Его политика охватывала в то время не только христианскую и магометанскую Сирию и Месопотамию, но также армянскую Киликию и Малую Азию. Некоторое время он вел уже борьбу с Килидж-Арсланом иконийским, сам вышел теперь против него, смирил его и затем вместе с ним стеснил князя Рубена армянского. Тем временем он согласился дать христианам перемирие, которым однако они воспользовались как нельзя хуже. Потому что для благоденствия королевства они прежде всего опять хотели выдать замуж старшую сестру их больного короля за самого могущественного князя; и поэтому уже начаты были переговоры с герцогом Генрихом Бургундским, когда несчастный Бальдуин IV, страшась быть совсем устраненным, неожиданно вмешался и в слепой поспешности дал сестре в мужья графа Гвидо Лузиньянского; правда, это был храбрый рыцарь, но у него не было ни значения, ни богатства, ни дарований, необходимых для разрешения тяжелой задачи, которую судьба отдавала этим в его руки. И как только вследствие этого дела вельможи Иерусалимского королевства перессорились злейшим образом между собою, князь Боэмунд антиохийский прогнал свою жену, греческую принцессу, и отдал сердце другой женщине, дурной репутации, затем он самым отвратительным образом рассорился с своим патриархом и не слушал ни просьб своих дворян, ни убеждений короля Бальдуина, которые увещевали его изменить свой образ жизни.

Но самое дурное впечатление производил в то время Райнальд Шатильонский, бывший князь антиохийский, который был в магометанском плену с 1160 и еще по смерти Нуреддина, потом был наконец выкуплен и с тех пор занимал высокие места в Иерусалимском государстве. Он оставался и теперь таким же необузданно воинственным, каким был в молодые годы, побуждал постоянно и без разбора к нападению и этим особенно оскорблял графа Раймунда Триполисского, который, в крайней противоположности с ним, был труслив, осторожен и старался сколько возможно уклоняться от открытой борьбы с Саладином. Кроме того, Райнальд, в качестве правителя страны по ту сторону Иордана, жил в то время в большом замке Крак, т. е. всего ближе к неприятелю, и таким образом от него как будто зависело, будет ли опять война, и когда в 1181 году он не мог больше сдерживать свою воинственность и сделал дикий набег на юг по направлению к Аравии, не желая знать о перемирии, которое дано было Саладином. Саладин ответил на это обширным нападением, которое он и его эмиры со всех сторон направили на Иерусалимское государство. Правда, христиане также собрались для всеобщего отпора, но все-таки их страна потерпела ужасно, и только с трудом удалось вынудить султана к отступлению, сначала кровопролитной, но долго нерешительной битвой при Бейзане (Скифополис), и затем, когда он опять вторгся и начал осаждать Бейрут на суше и на море, удалось оттеснить его и от этого города (лето 1182 года).