История крестовых походов в документах и материалах

117. И когда те это увидели, они прониклись великой жалостью, и разрыдались, узрев своих сеньоров, и родичей своих, и своих друзей припавшими к их стопам. И они сказали, что посоветуются, и отошли в сторону, и посовещались между собою. А результат их совета был таков, что они останутся еще вместе с крестоносцами до праздника св. Михаила[550] при условии, что им законно поклянутся на Евангелии, что, начиная с этого времени, им предоставят — в любое время, как только они того потребуют, и без обмана, — в течение 15 дней флот, на котором они смогли бы отплыть в Сирию.

118. Так было постановлено и скреплено клятвой; и тогда во всем войске разлилось великое ликование. И крестоносцы взошли на корабли, а кони были введены в юисье.

119. Так отплыли они из гавани Корфу накануне Троицы[551] 1203 года от воплощения господа нашего Иисуса Христа. Там были все нефы, и все юисье, и все галеры войска, и довольно торговых кораблей, которые держали путь вместе с ними. И стоял ясный день, и дул тихий и добрый ветер; и они подставили ветру паруса.

120. Жоффруа, маршал Шампанский, который продиктовал это произведение (и который ни разу ни словом не солгал с умыслом, а это был человек, присутствовавший на всех советах), свидетельствует вам, что никогда не было видано столь прекрасного зрелища. Казалось, что этот флот должен непременно завоевать землю; ибо насколько далеко схватывал взгляд, только и виднелись паруса нефов и кораблей, так что сердца людей были преисполнены радости.

В последующих главах рассказано о дальнейшем пути крестоносного флота, прошедшего через острова Негропонте и Андрос и затем по рукаву св. Георгия (Дарданеллы) — к Константинополю, который крестоносцы впервые увидели 23 июня 1203 г., когда корабли бросили якорь в гавани св. Стефана, что в трех лье от византийской столицы.

Geoffroi de Villehardouin. Op. cit., t. 1, p. 110—129.

VII. Захват Константинополя крестоносцами в 1203 г.

Из мемуаров Жоффруа Виллардуэна «Завоевание Константинополя»

128. Так вот, знайте, что они долго разглядывали Константинополь, те, кто его никогда не видел; ибо они не могли и вообразить себе, что где-либо на свете может существовать такой богатый город, когда увидели эти высокие стены и эти богатые башни, которыми весь кругом он был обнесен, и эти богатые дворцы, и эти высокие церкви, которых там было столько, что никто и представить себе не мог, если б не видел их собственными глазами[552], и длину и ширину города, который главенствовал между всеми городами. И знайте, что не было столь храброго человека, чье сердце не дрогнуло бы; и это не было чудом; ибо никогда и никаким народом не предпринималось столь огромное дело с тех пор, как сотворен мир...

Далее, в гл. 129—140, повествуется о том, как по совету дожа Дандоло решено было сперва в целях обеспечения войска хлебом и прочими припасами пристать к островам вблизи Константинополя, но 24 июня флот, пройдя мимо города, остановился у Халкедона, на азиатском берегу Босфора, а затем через несколько дней пристал к Скутари, близ императорского дворца; рассказывается также о первых стычках с отрядами Алексея III.

141. ...На другой день император Алексей [III] послал своего вестника к графам и баронам со своими грамотами[553]. Вестника этого звали Никола Ру[554], и он был уроженцем Ломбардии. Он нашел баронов в богатом дворце Скутари, где они держали совет, и приветствовал их от имени императора Алексея Константинопольского, и предъявил его грамоты маркизу Бонифацию Монферратскому; тот принял их. Грамоты были прочитаны перед всеми боронами. И в грамотах этих было столько обходительных слов, что [моей] книге этого не передать; а после всех других слов там были доверительные слова о том, чтобы верить тому, кто доставил эти грамоты и чье имя Никола Ру.