История культуры древней Греции и Рима

Софисты не только обогатили мышление древних новыми суждениями, опровергавшими зачастую традиционные взгляды. Они дали и новые методы познания, анализа, критики. Они же положили начало и более высокому типу школы. Правда, учиться в этой школе могли далеко не все, ибо не все способны были столько платить за науку. Поэтому софисты обращались прежде всего к юношам из богатых семей — возникала новая элита, и состоятельная, и образованная.

Учения софистов зачастую истолковывались примитивно, в духе абсолютного релятивизма и нигилизма в познании и в морали. Этому изо всех сил воспротивился сын афинского каменщика Сократ. Консервативный афинянин, с подозрением относившийся ко всем этим новым «учителям мудрости», не видел больших различий между Сократом и софистами, кроме того, что первый не брал денег со слушателей и расхаживал босой, в заплатанном плаще, в отличие от софистов, весьма заботившихся о своем внешнем виде. Главным же различием было то, что Сократ верил в существование объективной истины и в возможность ее отыскания. Он учил, что есть обязательные для всех, неписаные моральные законы, но овладеть нравственностью удается лишь немногим, которые смогли этому научиться и следовать полученным знаниям в повседневной жизни.

Добродетель, «аретэ», — высшее и абсолютное благо, составляющее цель человеческой жизни, ибо только она дает счастье. Люди же часто заблуждаются и поступают безнравственно, потому что просто не знают, что добро, а что зло. Добродетель неотделима от знания, как неотделима и от счастья. Добродетели можно и должно научиться. Однако Сократ не обещал своим ученикам, что раскроет им истину, ведь он сам говорил о себе: «Я знаю, что ничего не знаю». Он лишь предлагал вместе, в дружеской беседе, отыскивать эту истину. Метод обучения — диалектический: путем наводящих вопросов и ответов соображения собеседника последовательно доводятся до абсурда и таким образом выясняется истина, отделяемая от иных, ложных суждений. Сократ исходил из того, что каждый человек уже содержит в себе знание истины, он не осознает ее, пока предложенные ему вопросы не приведут его к противоречию с самим собой, а следовательно, к признанию собственного невежества; сомнение же в истинности прежних суждений ведет к самопознанию. Философ любил сравнивать себя с повивальной бабкой, ибо и он помогал родиться истине. Для того чтобы научить морали, особенно важно было определить, уточнить общие понятия: выяснить, какие поступки людей можно назвать добродетельными, установить, что есть общего в тех или иных поступках, и дать, наконец, определение соответствующего нравственного понятия: мужества, справедливости, благочестия…

Если гуманистическая, человековедческая направленность интересов Сократа сближала его с софистами, то, как уже сказано, вера в существование объективной истины заметно отличала его от них. В еще большей мере, чем софисты, он собирал вокруг себя на улицах, в гимнасионах и на пирах, устраивавшихся в частных домах, большие группы молодежи, жадно внимавшие босому, некрасивому мудрецу. Но ирония, с какой он ставил в тупик собеседников и обличал человеческую глупость, предрассудки, «ложные мнения», кое-кого раздражала, и в Афинах у него было также немало врагов. Консервативные афинские обыватели с недоверием и опаской взирали на деятельность критически и рационалистически настроенного философа-моралиста. Ему ставили в вину и скептическое отношение к демократическому строю Афин и к должностным лицам, избранным простыми ремесленниками и моряками из числа себе подобных, да еще и по жребию. Искусство управлять государством он называл «царским искусством», доступным лишь немногим сведущим и достойным людям. Такие ученики Сократа, как Ксенофонт, восхвалявший политический строй Спарты и персидскую монархию, или Платон, создавший в своем воображении идеальную аристократическую республику, свидетельствуют также о том, что их учитель симпатизировал скорее олигархическому устройству государства. Итак, недовольные, подозрительно относившиеся к Сократу сограждане имели достаточно поводов, чтобы привлечь его к суду за безбожие и развращение молодежи, а затем, как известно, обречь великого философа на смерть.

ИСТОРИОГРАФИЯ И ПУБЛИЦИСТИКА