История культуры древней Греции и Рима

У римлян интерес к естественным наукам нашел выражение в создании популярных энциклопедических сводов, где на латинском языке излагались уже накопленные в эллинистическом мире научные знания. Дело энциклопедиста Варрона продолжил при Августе и Тиберии Авл Корнелий Цельс, собравший в обширном труде под названием «Науки» разнообразные сведения о земледелии, риторике, военном деле и медицине. Единственная сохранившаяся часть этого произведения посвящена как раз медицине; она показывает полную зависимость автора от греческих источников, но вместе с тем и его незаурядные способности в разработке собственной латинской медицинской терминологии. Энциклопедический характер носит и «Естественная история» Гая Плиния Секунда Старшего, поражающая громадной эрудицией, неутомимой любознательностью к трудолюбием автора, который, как он сам с гордостью пишет, изучил две тысячи книг. В 37 книгах «Естественной истории» содержатся ссылки на 327 греческих и 146 латинских произведений, и она поныне служит неисчерпаемым кладезем сведений по античной географии, этнографии, физиологии, зоологии, ботанике, фармакологии, минералогии, а также по истории древнего искусства. Для людей античности и средневековья труд Плиния Старшего оставался едва ли не главным источником естественнонаучных знаний.

Кроме права, римляне в первые века империи внесли оригинальный вклад и в такую науку, как агрономия. К сочинениям Катона Старшего и Варрона прибавился в I в. н. э. трактат Луция Юния Модерата Колумеллы «О сельском хозяйстве» — настоящая агрономическая энциклопедия, из которой мы сегодня можем многое узнать о развитии земледелия и аграрных отношений в Италии времен первых императоров и о начальных симптомах кризиса, охватившего вскоре сельское хозяйство Римской империи.

РИТОРИКА

В I–II вв. н. э. риторика сделала большие успехи и оказывала огромное влияние и на философию, и на историографию, и на литературу. Триумф искусства красноречия выразился и в назначении Веспасианом пенсий учителям риторики в Риме. На смену частным преподавателям пришли учителя публичных школ, получавшие жалованье от государства. Первым из них был известный ритор Марк Фабий Квинтилиан, написавший большой трактат «Воспитание оратора» в 12 книгах. По мнению Квинтилиана, которое тогда разделяли многие, искусство красноречия следовало трактовать широко, не сводить его к обучению только риторике, но сделать частью программы всестороннего философского воспитания и образования; в этом представлении об идеальном ораторе как гармонической и глубоко образованной личности слышны отзвуки идей Цицерона, выраженных им в трактате «Об ораторе». Характерным было суждение греческого ритора II в. н. э. Элия Аристида: благодаря риторике можно достичь четырех главных добродетелей — рассудительности, умеренности, мужества и справедливости, Выдающихся ораторов чтили императоры и отдельные города: воздавали им пышные почести, ставили их статуи в библиотеках, выплачивали им денежные премии и пенсии или даже, как преемника древних софистов Полемона, освобождали от платы за проезд по морю и по суше.

Сами темы речей по-прежнему были далеки от жизни: ораторы выступали, говоря о давно минувших исторических событиях, или вообще избирали темы отвлеченные или вымышленные. Состязания в красноречии напоминали театр, и блеснуть неожиданной конструкцией фразы, редким словом или выражением, оригинальным доводом, значило вызвать у слушателей такой же восторг и одобрение, какие выпадали на долю популярным мимическим актерам. Немало авторов насмехались тогда над тщеславием, напыщенностью и многословием ораторов. Подражая греческим софистам V в. до н. э., продолжая их традиции, многие греческие риторы сами начали называть себя софистами. Расцвет "второй софистики" приходится на II в. н. э., когда блистали такие прославленные в то время ораторы, как Полемон, Герод Аттик. Фаворин из Арелата, Элий Аристид. Звучали речи — от высокопарных, торжественных похвал отдельным городам и гимнов в честь богов до шутливых пародий на речи великих афинских ораторов V–IV вв. до и. э. (пример — написанное от имени Демосфена заверение в том, что он не брал взяток).