История любви

И все же я попытался переубедить ее с помощью какого-нибудь примера. Рассказал о нашем странном «недоразговоре» после того матча. Это действительно произвело на нее впечатление. Но совсем не то, черт подери, на какое я рассчитывал.

— Значит, он специально приезжал в Итаку, чтобы посмотреть на твою вшивую игру?

Я попытался объяснить ей, что мой отец — это всего лишь форма и никакого содержания. Но она прямо-таки зациклилась на том, что он проделал такой большой путь ради сравнительно тривиального спортивного события.

— Слушай, Дженни, давай забудем об этом.

— Слава Богу, что ты хотя бы по поводу своего отца комплексуешь, — ответила она. — Получается, что и ты не идеал.

— Да? Ты, что ли, идеал?

— Конечно, нет, Преппи. Иначе я бы встречалась не с тобой.

Ну вот, опять она за свое.

Глава 5

Я бы хотел немного рассказать о наших отношениях в физическом смысле.

Странно, но очень долгое время между нами вообще ничего не было. То есть не было ничего серьезного, кроме тех поцелуев, о которых я уже упоминал… Честно говоря, такого у меня еще никогда до этого не было, потому что я довольно-таки импульсивен, нетерпелив и предпочитаю действовать быстро. Если бы вы сказали любой из дюжины девиц в Тауэр Корт (Уэллсли), что Оливер Бэрретт IV встречался с одной юной леди ежедневно в течение трех недель и не переспал с ней ни разу, то они бы, несомненно, расхохотались и высказали серьезные сомнения в женских качествах вышеупомянутой леди. Но, конечно, на самом деле все было по-другому.

Я не знал, что делать.

Не поймите меня превратно или слишком буквально, Я отлично знал, как это делают. Просто я никак не мог разобраться в собственных чувствах и привести себя в боевую готовность… Я боялся, что умная Дженни просто посмеется над тем, что я всегда считал учтиво-романтичным и неотразимым стилем Оливера Бэрретта IV. Да, я боялся быть отвергнутым. И еще я боялся, что буду принят, но принят совсем по другим причинам…

— Оливер, ты завалишься на экзамене. В то воскресенье, днем, мы сидели у меня в комнате и занимались.

— Оливер, ты точно завалишься на экзамене, если будешь только смотреть, как я занимаюсь.

— А я не смотрю, как ты занимаешься, Я сам занимаюсь.

— Чушь собачья. Ты разглядываешь мои ноги.

— Ну, только иногда. Между главами.

— Что-то в этой книжке удивительно короткие главы.

— Послушай, жертва нарциссизма, не такая уж ты красавица!

— Конечно, нет. Но что я могу сделать, если ты меня такой воображаешь?

Я швырнул книгу на пол, пересек комнату и подошел к ней вплотную.

— Дженни, ради Бога, как я могу читать Джона Стюарта Милля, если каждое мгновение я до смерти хочу тебя?

Она нахмурилась.

— Ну, Оливер, пожалуйста.

Я примостился около ее стула. Она опять углубилась в книгу.

— Дженни…

Она медленно закрыла книгу, положила ее на пол, а потом опустила руки мне на плечи.

— Пожалуйста, Оливер…

И тут все случилось. Все.

Наша первая близость была совершенно не похожа на нашу первую встречу и наш первый разговор. Все было так тихо, так нежно, так ласково. До этого я никогда не подозревал, что это и есть настоящая Дженни, такая мягкая и нежная, и что в ее легких прикосновениях столько любви. И что удивило меня больше всего, так это моя собственная реакция. И я был мягким и ласковым. Я был нежным. Неужели это и был истинный Оливер Бэрретт IV?

Как я уже говорил, до этого я всегда видел Дженни полностью одетой, разве что на кофточке у нее была расстегнута одна лишняя пуговица. Поэтому я был немного удивлен, обнаружив, что она носит крошечный золотой крестик на цепочке без застежки. То есть, когда мы любили друг друга, крестик был на ней. Потом (в этот миг «все» и «ничего» значат одно и то же) я дотронулся до маленького крестика и спросил, как отнесся бы ее духовный отец к тому, что мы лежим в постели, ну и так далее. Она ответила, что духовника у нее нет.

— Но ведь ты послушная верующая девушка? — удивился я.

— Да, я девушка, — согласилась она. — И я послушная.

Она посмотрела на меня, ожидая подтверждения, и я улыбнулся. Она улыбнулась мне в ответ:

— Так что попадание — два из трех. Тогда я задал ей вопрос о крестике на запаянной цепочке. Она объяснила, что это крестик ее матери; это память, а религия здесь ни при чем. И мы снова заговорили о нас.

— Эй, Оливер, а я тебе говорила, что люблю тебя? — спросила она.

— Нет, Джен.

— А почему же ты не спрашивал?

— Если честно, то я боялся.

— Ну, тогда спроси меня сейчас.

— Ты меня любишь, Дженни? Она взглянула на меня.

— А ты как думаешь?

— Да. Пожалуй. Вероятно. Наверное, любишь. Я поцеловал ее в шею.

— Оливер?

— Да?

— Я тебя люблю не просто так… (О, Боже мой, в каком смысле?..)

— Я очень люблю тебя, Оливер.

Глава 6

Я люблю Рэя Стрэттона.