История любви одного парня (ЛП)

неуместность. Он тоже в последнее время находился на улице. Его кожа теплого оттенка загара.

– Тебе не обязательно давать мне перчатки, – он отталкивает их в сторону.

– Кажется, была еще пара в гараже.

Себастиан соглашается, и я спрыгиваю вниз, пользуясь секундой, чтобы вдохнуть, пока

медленно иду к гаражу и обратно к яхте. Если я прислушаюсь к совету мамы, то это будет

идеальной возможностью, чтобы изложить границы всего, и прояснить, что несмотря на то, что

он знает обо мне, что больше никто не знает, ничего между нами двумя никогда не произойдет

Скоро, говорю себе. Я все скажу ему скоро. Наверное.

Нам удается вытащить второе переднее сидение, вместе со скамейкой, и даже не смотря на

то, что сейчас около шестнадцати градусов – рекорд для этого времени года – мы оба истекаем

потом к тому времени, как занимаемся ковровым покрытием.

– Итак, не пойми неправильно, – произносит он, – но почему твой отец заставляет тебя

заниматься этим, вместо того, чтобы….ну, не знаю… – он виновато склоняет голову, и бросает

взгляд на мой дом. – ….заплатить кому– то?

Я следую за его взглядом на дом. Наш район, пожалуй, самый красивый в этой части

Прово. У домов изогнутые подъездные дорожки и большие лужайки. У каждого есть готовый

цокольный этаж, и у большинства из нас есть законный этаж над нашими гаражами. Это правда,

что мои родители зарабатывают хорошие деньги, но они не расточительны.

– Мама экономит каждую копейку везде, где может. Ее причины: Она уже позволила папе

купить яхту. Она не собирается позволять ему кого– то нанимать, чтобы обслуживать ее.

– Очень похоже на мою маму, – Себастиан усиливает хватку на конкретном трудно

подающемся участке ковра и тянет. Соответствующими рывками он снимается небольшими

четвертями. – Та часть про сохранение каждой копейки, – уточняет он. – Ее девиз: «используй,

носи, работай с этим или обойдись без него».

– Умоляю, никогда не рассказывай моей маме об этом. Она напечатает его себе на

футболке.

Или на наклейке на бампер.

Когда ковровое покрытие наконец– то сорвано, Себастиан распрямляется и отбрасывает

его в сторону, где он приземляется на брезент со шлепком и шлейфом пыли. Тыльной стороной

своей руки он вытирает свой лоб.

Кажется практически преступным то, как мне с усилием приходится отвести взгляд от его

торса.

Оглядевшись вокруг, он изучает разруху.

– И все же. Старая или нет, это очень красивая яхта.

– Угу, – я тоже выпрямляюсь, слезаю на подъездную дорожку. Родители еще не

вернулись, и пригласить его в дом кажется соблазнительно преступным.

– Хочешь попить чего– нибудь?

– Конечно.

Себастиан следует за мной через гараж внутрь дома. На кухне я открываю холодильник,

благодарный охлажденному воздуху на своем лице, и изучаю, что у нас есть. Папа в больнице, а

мама и Хейли уехали по магазинам.

Я признателен за это, но и резко осознаю, что мы одни.

– У нас есть лимонад, кола, диетическая кола, витаминизированная вода, кокосовая вода…

– Кокосовая вода?

– Маме нравится пить ее после тренировок. Лично мне кажется, что на вкус она, как

разбавленный солнцезащитный крем.

Себастиан встает за мной, чтобы заглянуть в холодильник, и у меня перехватывает

дыхание в легких.

– Удивительное, что они не складывают его в упаковки, – когда он смеется, я чувствую,

как смех проходит по его груди.

Я не в порядке.

Он прочищает горло.

– Витаминизированную воду.

Я вытаскиваю две бутылки и протягиваю ему одну, прижимая вторую к своему лицу, когда

он отворачивается ко мне спиной.

– Твой отец – врач? – спрашивает он, разглядывая все вокруг. А я наблюдаю, как он

откручивает крышку и прикладывает бутылку к своим губам для большого глотка. Мое сердце

синхронно бьется с каждым его глотком…

…раз

…два

…три

…и абсолютно уверен, что не дышу, пока он не заканчивает.

– Угу, в «Долине Юта», – я оборачиваюсь к холодильнику, надеясь, что мой голос не

надломился. – Хочешь поесть чего– нибудь?

Себастиан подходит ко мне.

– Да. Не возражаешь, если я помою руки?

– Ага, отличная мысль.

Мы стоим у раковины бок о бок, намыливая свои руки и ополаскивая их под краном. Наши

локти сталкиваются друг с другом, и когда тянусь через него за полотенцем, мое бедро врезается в

его. Это всего лишь бедра, но в моей голове все переходит к тазовым косточкам напротив друг

друга к тому, что трется между ними в мгновение ока. Мое извращение никак иначе –

оперативное.

Понимая, что я не могу просто так стоять здесь у раковины и думать о его бедрах, я

протягиваю ему полотенце и возвращаюсь к холодильнику.

– Сэндвичей будет достаточно?

– Да, спасибо.

Я достаю ветчину и сыр и все что еще могу найти и выцепляю пару тарелок и ножей из

посудомойки. Себастиан занимает место за одним из кухонных стульев. Я толкаю по столешнице

к нему хлеб.