История любви (СИ)

Мы пробежали пустой коридор, лестницу и небольшой холл и, остановившись на пороге, чтобы восстановить дыхание, чинно вошли в столовую. Здесь, как и всегда по утрам, было еще достаточно людно, но тихо. В отличие от матушки Луизы большинство сестер не были ранними пташками, и если у них еще хватало сил, чтобы прийти рано утром в столовую поклевать завтрак, то на чириканье запала не хватало. Я исключением из этого правила не была. А потому мы с Ларой молча прошли к раздаче, набрали себе еды и устроились за одним из столиков.

-- Чем сегодня будешь заниматься? - поинтересовалась Лара, с видом мученицы размазывая кашу по тарелке.

-- Я сегодня в школе, - ответила я, запихивая в себя кашу и проглатывая ее, не жуя, как змеи.

Собственно говоря, завтрак, кроме того, что был самым тихим временем в нашей обители, для нас с Ларой был еще при этом и самым мучительным. Потому как при всем своем разнообразии вкусов, он славился постоянством формы в виде каши. Матушка Луиза полагала, и, наверное, как всегда была права, что каша - еда полезная и питательная, а потому на завтрак всегда, без исключений в виде праздников, подавали разные виды этого блюда. Но, к сожалению, несмотря на все разнообразие вкусов, цвета и добавок в виде ягод, фруктов и орехов, большой любви сей полезный продукт не снискал, и потому завтрак для большей части местного населения был временем телесных испытаний. Думаю, это была еще одна причина, по которой матушка Луиза не вносила разнообразия в утреннее меню: таким странным образом она, наверное, приучала нас к смирению - основной добродетели последователей Милосердного Брата. Справедливости ради стоит сказать, что попытки ее не имели успеха, так как вынужденно смиряясь с действительностью, кашу сестры дружно ненавидели, и за пределами обители никогда не ели.

-- Опять в школе? - удивилась Лара. - Ты же там еще до моего отъезда была?

-- Ага, - вздохнула я, запихивая в себя очередную ложку. - Не получается у меня достичь совершенства в сложном деле обучения детей, и потому суждено мне там провести время до старости.

-- Чьей? Твоей или матушки Луизы? - рассмеялась подруга.

-- Детей, которых я учу, - поделилась я своими догадками.

-- А я бы с удовольствием с тобой местами поменялась. Если честно, я думаю настоятельницей стать, как матушка Луиза.

Я воззрилась на подругу с удивлением. Представить себе Лару в роли настоятельницы храма у меня никак не получалось. Ее легкий и беззаботный характер и искреннее восхищение мужчинами, на мой взгляд, никак не сочетались с готовностью к самоотречению и жертвенности. А ведь настоятельнице приходится многим жертвовать, в частности возможностью иметь собственную семью.

-- Ты уверена? - вопросила я подругу.

-- Знаешь, я много думала в последнее время над своим предназначением, примеряла на себя разные возможности, благо случаев с этими крепостями было достаточно, и думаю, буду счастлива, став настоятельницей. Конечно, если я только не влюблюсь отчаянно в какого-нибудь воина и не потеряю голову, - рассмеялась она.

Я кивнула и принялась намазывать кусок хлеба маслом, в надежде перебить вкус овсяной каши. Задумчиво понаблюдав за мной пару минут, Лара принялась сооружать большой бутерброд с сыром.

-- Я вот только думаю, мне уже пора начинать работать над собой или можно пару лет подождать? - заметив мой недоуменный взгляд, она уточнила. - Чтобы стать такой же степенной, как матушка Луиза.

Я оглянулась, нашла взглядом матушку Луизу, женщину высокую и весьма дородную, вызывающую уважение одним своим внушительным видом, затем посмотрела на свою соседку, и задумалась, как бы ответить правдиво и при этом не обидеть собеседницу. Дело в том, что Лара обладала удивительным качеством, которому все девушки страшно завидовали. Неважно сколько она ела и что именно, на фигуре ее это никак не отражалось. Среднего роста, она была стройной до хрупкости, и ее талию даже я могла обхватить двумя пальцами, что уж говорить о мужчинах. И, как я уже сказала, она могла день и ночь питаться одними сладостями без всякого ущерба для этой своей хрупкости. Из-за чего Лара сильно страдала, как истинная женщина, которая всегда способна найти причину для вечных страданий.

-- Мне кажется, - осторожно начала я, - что настоятельница не обязательно должна быть дородной. Самое главное ведь содержание, а не оболочка.

-- Значит, начинать надо сейчас, - сделала почти верный вывод Лара, добавляя пятую ложку меда в свой чай, от чего я невольно передернулась.