История Мадлен

В общем, единственное, что требовалось на самом деле провести в спешке – это мои крестины. Иначе совершенно невозможно было признать брак законным. Но этот вопрос мы уже предварительно согласовали с отцом Паисием, который, взяв на себя ответственность перед господом, провёл обряд без полноценной предварительной подготовки.

По-правильному, месяца четыре бы ушло на положенные процессы. Мне бы пришлось выбрать духовного наставника и, без дураков, погрузиться в изучение молитв и жития святых. Запоминать постулаты веры, чтобы уметь отвечать на вопросы.

После обряда мне дали имя Мария. Мари-ия. Красота! Приемными, духовными родителями стали дальние родственники семьи Михаила.

Петр Александрович Чижов и Елизавета Матвеевна Потапова – двоюродная сестра будущей свекрови. Теперь я с совершенно чистой совестью и надеждой смотрела на образа. Хотя, господу и так известны все наши пути. Русской я не переставала быть никогда.

Софи была на грани нервного срыва, но изо всех сил активно участвовала в подготовке. И на этой благодатной почве с небывалой скоростью осваивала русский язык. И не только его. Кажется, моя подруга и соратница всей своёй живой натурой проникалась русским духом, ей всё здесь нравилось.

На сговоре Миша торжественно одарил меня кольцом с драгоценным камнем, а потом был бал, который открывали мы с ним. Вальс! Со школьного выпускного не танцевала этот восхитительно-волнующий танец. Боже, нашим современным молодожёнам и не снилось, сколько раз можно было прочувствовать себя невестой в старину.

Наконец, священник выдал мне «билет на женитьбу», в котором указывался возраст, сословная принадлежность, а также была отметка о том, что я регулярно бываю на исповеди, прошла обряд причастия и что после троекратного объявления брака в церкви никаких помех к свадьбе не выявлено. Такой же билет выписали Мише.

В день венчания мой любимый жених, как положено, прислал «женихову шкатулку» с гостинцами и венчальными принадлежностями (фатой, обручальными кольцами, венчальными свечами, духами, булавками и прочими приятностями). Софи, выполняя роль так называемой “снарядихи”, получила сии богатства и взялась помогать одевать молодую (меня то есть) к венцу.

Но самым дорогим на мне сейчас было даже не великолепное платье, что я беззастенчиво “отжала” из запасов, предназначенных для императрицы, а скромная стариннейшая ладанка, которую мама Миши наедине подарила после оглашения помолвки. Ценность, как вы понимаете, её состояла не в том, из чего она была сделана, а в семейной легенде, передававшейся из поколения в поколение.

Обретённая при таинственных обстоятельствах одной из прародительниц рода, она оберегала семью и вручалась следующей хранительнице в день свадьбы. Ладанку жёны надевали на своих мужей, провожая в трудные походы, в надежде, что она сохранит любимых в трудную минуту.

Вещь была действительно древняя, тёплая и, может, я себе напридумывала в нервном возбуждении момента, но действительно источавшая силу. Прикреплённая на булавку к лифу с внутренней стороны, сегодня она придавала мне спокойствия и уверенности.

В церковь, украшенную искусственными бумажными цветами и фонариками, нас с женихом везли не только разными поездами, но и даже разными дорогами.

Сперва, получив благословение, в путь отправился Михаил. Родителям, кстати, на самом венчании, присутствовать не полагалось. Затем, оставив будущего мужа в храме, в вернулся дружка.

Меня торжественно вывели в зал, где новообретённые крёстные – они же посажённые родители, с иконой дали своё благословение и мне. Не представляете, какое это чудо. Быть непосредственной участницей каждого ритуала, понимая, что это не имитация, не игра – всё по-настоящему. Вот эти люди с полной серьёзностью исполняют долженствующие действия. Мурашки тёплыми волнами не прекращая перекатывались от пяток до макушки и обратно.

События в храме вообще проплыли, как во сне. К уже имевшемуся набору впечатлений добавилась тихая торжественность полумрака, усиленная ароматом благовоний и горящих свечей, неторопливой речью священника и трогательными звуками детских голосов церковного хора. Я, как в тумане, едва шагала, куда направляли и делала то, что просили.

В себя пришла только от яркого света солнца и свежего воздуха улицы, когда всё было закончено и нас вывели на ступени церкви. Под громогласные выкрики поздравлений и добрых пожеланий, со всех сторон полетели зёрна… пшеницы? Риса? Я разглядывала крупинки, с трудом восстанавливая дыхание.

– Ну ты как, родная, живая? – прижимая к себе, тихо шепнул Миша, – А то я уж запереживал, что моя жена в храме посреди церемонии сознание потеряет.

– Не ожидала, что это будет так… ошеломительно. – так же тихо призналась я, пытаясь осознать, освоить свершившийся факт, – Неужели… неужели всё это случилось со мной?

– Пойдём в экипаж. – он нежно поцеловал меня в висок, мягко подталкивая вперёд, – Это ещё далеко не всё. Так что дыши глубже и набирайся сил к приёму в родительском доме.