История магии

Содержащиеся там десять цифр и двадцать две буквы в Каббале определяются как Пути Мудрости, их философское толкование дает достопочтенная книга "Сефер Йецира". Алфавит Тота является для нашего Таро лишь косвенным оригиналом, эти карты известны не ранее чем со времен Карла VII. Карты Жакмена Грингонне являются первыми Картами Таро, о которых мы хоть что-нибудь знаем, но они воспроизводят символы, относящиеся к поздней античности. Игра в ее современной форме была попыткой части астрологов восстановить рассудок упомянутого короля. Прорицания Таро дают ответы математически точные, они расценивались как гармонии Природы. Эти ответы определяются изменяющимися сочетаниями различных символов. Но необходимы значительные умственные усилия, чтобы использовать их как инструмент, принадлежащий разуму и науке; бедный король, в его детском состоянии, видел только игры наследника престола с картинками и он превратил таинственный Каббалистический алфавит в карточную игру.

Моисеем было сказано, что народ Израиля унес священные сосуды египтян, во время исхода из страны порабощения. Это высказывание аллегорично, потому что вряд ли великий пророк вдохновил свой народ на воровство; этими священными сосудами были таинства египетской науки, познанными Моисеем при дворе фараона. Мы никоим образом не утверждаем, что чудеса этого Божьего человека объясняются Магией, но мы знаем из Библии, что Маги фараона, которые были очевидно главными иерофантами Египта, творили те же чудеса, что и Моисей. Они превращали жезлы в змей и змей в жезлы, что можно объяснить зачаровыванием зрителей; они превращали воду в вино, в одно мгновение производили множество жаб, но они не могли заставить появиться мух или других паразитических насекомых, почему и признали себя побежденными.

Моисей восторжествовал и увел свой народ из страны порабощения. В это время истинная наука стала покидать Египет, потому что его жрецы, оскорбив доверие народа, допустили, чтобы их наука выродилась в грубейшее идолопоклонство. В этом камень преткновения для эзотерической науки; истину можно вуалировать, но нельзя скрывать ее от народа; символизм не должен позориться доведением его до абсурда; священное покрывало Исиды должно сохраняться во всей его красоте и достоинстве. Египетское жречество ошиблось в вульгарном и глупом толковании иероглифических форм богов как реальных вещей; так что Осириса они понимали как быка, а мудрого Гермеса — как собаку. Преображенный Осирис представлялся в фантастическом обличье быка Аписа, и священники не мешали народу поклоняться мясу, предназначенному для кухонь. Еще было время, чтобы спасти священные традиции, Моисей учредил новый народ и запретил всякое поклонение изображениям, но, к несчастью, народ провел много времени среди идолопоклонников и память о быке Аписе оставалась с ним в пустыне. Мы знаем историю Золотого Тельца, к которому дети Израиля всегда немного склонялись. Моисей однако, не хотел, чтобы священные иероглифы ушли из памяти, и он освятил их, посвятив очищенному культу истинного Бога. Мы увидим, как все объекты, которые входили в культ Иеговы, символически соответствовали возвращаемым знакам первобытного откровения.

Но прежде всего надо покончить с язычниками и проследить в их цивилизации историю материализированных иероглифов и выродившихся древних ритуалов.

Глава V. МАГИЯ В ГРЕЦИИ

Переходим к периоду, когда точные науки Магии приобрели свои естественные внешние формы, которые являются формами красоты. Мы видели в книге «Зогар», как человеческий прототип вознесся в небеса и отразился в водах бытия. Этот идеальный человек, эта тень пантоморфного божества, этот мужской фантом совершенной формы не обрекался на одиночество в мире символов. Ему была дана компания под благодетельным небом Эллады. Небесная Афродита, чистая и плодородная Афродита, мать трех Граций, поднималась, в свою очередь, не из спящих глубин хаоса, а из живых и цветущих вод того полного отголосков эха архипелага поэзии, чьи острова, вышитые зелеными деревьями и цветами, кажутся кораблями богов.

Магическая семерка Халдеи находит соответствие в музыке на семи струнах орфической лиры. Это гармония, которая преобразила леса и пустоши Греции. Под мелодии песен Орфея скалы сглаживались, затихали дубы, и дикие звери начинали покоряться человеку. С помощью такой магии Амфион воздвигал стены Фив — этого мудрого града вокруг, крепости Кадма, города посвящения, всемирно известного подобно семи чудесам света. Как Орфей дал жизнь числам, так Кадм связал мысль со знаками букв. Первый основал нацию, ассоциирующуюся со всем прекрасным, а второй подготовил для нее отчизну, соответствующую ее гению и ее любви.