История Малороссии

Не подлежит никакому сомнению, что монастыри принимали участие в гайдамацком движении. Да это и весьма естественно. Гайдамаки выступали защитниками и мздовоздаятелями за поругание православной веры и православной церкви. Гайдамаки значительною частию выходили из запорожцев и козаков. Козаки почти целиком входили в братства. Братства и монастыри Украйны стояли в органической связи. Поэтому весьма понятно, почему монастыри являлись защитниками, покровителями и укрывателями гайдамак. Кроме того, часто гайдамаки, поработав весной и лотом, на осень и зиму уходили в монастыри и там проживали в форме послушников. Особенно сочувственно к гайдамакам относились монастыри Матронинский и Лебединский. Разумеется, поляки видели это отношение монастырей к гайдамакам и не оставляли их без своего настойчивого преследования.

Дело Железняка по существу своему гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Начать с того, что в этом восстании гайдаматчины принимал живое и деятельное участие игумен Матронинского монастыря архимандрит Мелхиседек Значко-Яворский. Далее во всем этом деле фигурирует «Золотая грамота», якобы выданная императрицею Екатериною II. Утверждают, что до открытого выступления Железняка, архимандрит Мелхиседек был в Петербурге и имел свидание с императрицею. Какия у них были речи и какой ответ императрица дала — остается тайной. Но в ходе гайдамацкого восстания и успехе гайдамацкого дела имя императрицы и «Золотая грамота» играли не малую роль.

В этой грамоте заключался приказ императрицы запорожскому войску и козакам оказывать помощь и поддержку защитникам православной веры и представителям православной церкви.

Из Петербурга Мелхиседек направился в Запорожье, — но там он не нашел той поддержки, или в такой мере, как он желал и на что рассчитывал. Оставалось поднимать борьбу своими силами и надеяться только на свои силы. Возвратившись в свой монастырь, Мелхиседек занялся изготовлением этой силы.

Главный герой «Уманской резни» или колиивщины был Максим Железняк. Он родился в Херсонской губернии, Бобряницком уезде, на речке Громоклее. Отец его был старый запорожец и в Запорожьи занимал видное место.

Вся местность по Громоклее была довольно глухая, куда во множестве стекались гайдамаки, — почему она и носила название Гайдамацкой Сичи. С молодых лет Максим отправился в Запорожье, где сразу же установил себя в должном положении. Это был запорожец храбрый, сообразительный и рассудительный. Очень часто, однако, Максим исчезал из Сичи, повидимому, для той же надобности, как и другие гайдамаки. Был он и в Межигорском монастыре в Киеве, в качестве послушника. Трудно сказать — каялся ли он там, или скрывался. И то и другое имело бы место. Вероятно, не в одном он побывал монастыре и не мало совершил знакомств с братчиками, вольными птицами, гайдамаками. Последний раз его видели в монастыре в 1767 г. Видимо, Максим Железняк знал Мелхиседека и последний хорошо знал семью Максима. После неудачи в Запорожье, Мелхиседек направился к отцу Максима. Там состоялись у них совещания. Отец Максима хорошо понимал дела и благословил сына на подвиги.

Началась вербовка гайдамак. Делалось все это тихо, чинно, но осторожно и солидно. А осторожность требовалась. За ними следили поляки, — следили русские, — следили и запорожцы.

Правда, это выслеживание было не страшное и не серьезное. Поляки представляли собою такое ничтожество, что даже жиды их не боялись. Русские следили по службе, — а запорожцы — для очистки отписки. Напротив, на деле запорожцы являлись главными коноводами движения. Лучшие представители Запорожья ходили в монастыри на богомолье. Монастыри были в лесах. А леса кишмя кишели гайдамаками. На такое богомолье являлись Железняк, Гнида, Лусконос, Шелест и др. Под руководством этих богомольцев фабриковали копья, ножи, пики, — скуповывалось огнестрельное оружие, готовился порох, лились пули, — шились жупаны, шаровары, шапки, сапоги и проч. «Богомольцы» на вид являлись согбенными, слабыми, немощными, работавшими для поставки запасов на Сичь.

Нужно добавить, что на ряду с полным расстройством и беспорядочностью польского государства неистовства панов, наглость иезуитов и кровопийство жидов превосходили всякия меры терпения. На помощь к этим трем пагубным стихиям явилась четвертая — конфедерация. Конфедераты, польские жолнеры, вместо защиты жителей от гайдамак, занимались кутежами, пьянством, грабежами и насильством. Слово «конфедерация» обратилось в кондирацию, а кондирация обозначала нечто в роде сдирания с живых людей кожи.

Православный народ находился в последней степени угнетения. Польско-жидовское иго вело его или к убийству, или к самоубийству. Народ предпочел первое и пошел в гайдамаки. Сами конфедераты были очень храбрыми, если человек десять наподало на бабу, — но только заслышится крик «гайдамаки», как кондиранцы удирали до лясу.