История Мальтийского Ордена

Рыцарь большого креста Флашланд принадлежал к одной из первых Эльзасских фамилий; умный и очень любезный придворный, он командовал Мальтийской флотилией. Удостоенный доверия Великого Магистра, выказал в нескольких случаях дипломатические таланты; он был членом двух великих приорий - германской и баварской и имел командорства. Он восстановил Мальтийский орден, уничтоженный в Баварии, и умело подготовил сближение и даже завязалась дружеские сношения между С.-Петербургом и Мюнхенским двором. По прибытии ко двору Павла I он удостоился самых высоких милостей и дружбы императора. Павел I отличил его и, по-видимому, любил вести с ним интимные разговоры; он имел честь ежедневно обедать и ужинать в Гатчине с императором и императрицей. Павел I осыпал его почестями и милостями; подарил ему великолепную шубу в две тысячи рублей, пожаловал орден Александра Невского и дал два командорства: одно - в баварской приории, другое - в Германии. Когда мы приехали, от этого благоволения не осталось и следа; его сменила самая суровая опала. Причина этой немилости делает честь прямодушию рыцаря Флашланда. Он присутствовал в качестве заместителя на одном заседании Священного Совета, происходившем под председательством императора. Последний спросил его мнение. Рыцарь, не высказывая неодобрения, позволил себе сделать несколько незначительных замечаний. Император приказал ему изложить их письменно. Я читал этот доклад, он написан в почтительном правдивом тоне; он не порицает принятых форм делопроизводства, но дает понять, что впоследствии возможно будет лучше приспособить их к уставу ордена. Эти откровенные замечания были истолкованы в дурную сторону врагами рыцаря большого креста. Командор де Гуссэ, заставивший принять настоящие формы после того, как рыцарь де Литта получил отставку, решил, что замечания рыцаря Флашланда бросают на него тень; ему было легко убедить фельдмаршала Салтыкова и графа Ростопчина в том, что Флашланд зарится на место наместника и хочет втереться в доверие императора во всем, что касается дел ордена.

Этот триумвират так хорошо построил свои батареи, что подорвал доверие Павла I к рыцарю и с этого времени император не желал ни видеть его, ни говорить с ним. Немилость была так велика, что он не мог получить от императора даже прощальной аудиенции, а когда был занесен Людовиком XVIII в список лиц, которых тот предполагал в рыцари св. Лазаря, Павел I собственноручно вычеркнул его. Эта немилость отразилась на его товарищах по депутации: им предписано было уехать, не представляясь Великому Магистру императору. Граф д'Арко был прежде послом императора - Великого Магистра и главным сборщиком в великой баварской приории.

Мы сказали выше, что рыцарь де Литта, а после того, как он впал в немилость, командор де Гуссэ положили в С.-Петербурге прочные основы Иерусалимскому ордену св. Иоанна, и что Павел I, объявив себя покровителем ордена, принял сан Великого Магистра. Титул покровителя, конечно, более подходил к его императорскому достоинству, но великая душа Павла I несомненно видела в этом новом сане только более верный и скорый путь к восстановлению любимого ордена, основания которого рушились со всех сторон. Русский император, отделенный от римской церкви расколом Фотия, став Великим Магистром религиозного и военного ордена и подчинившись главенству папы, казался удивленной Европе необычайным явлением. Возможно, что политические соображения оказали влияние на решение Павла I.

Если бы оправдалась надежда на обратное завоевание Мальты, то этот остров, находящийся на Средиземном море, дал бы Великому Магистру русскому императору могучие средства для того, чтобы оказывать давление на оттоманский двор. Положение главы всей европейской знати значительно склонило в пользу русских императоров чашу политических весов континента, чего они всегда добивались.

Для успешного выполнения миссии депутации, к которой я имел честь принадлежать, было очень важно заслужить благоволение командора де Гуссе вице-канцлера ордена; он был доверенным фельдмаршала Салтыкова и графа Ростопчина. Оба эти вельможи, незнакомые с уставами ордена, принуждены были сноситься с вице-канцлером, который, таким образом, имел весьма большое влияние, так как император с большим интересом относился ко всему, касающемуся ордена святого Иоанна Иерусалимского. Руководясь тем, что я узнал о его характере и влиянии, которым он пользовался, я посоветовал господам депутатам оказать ему самое широкое доверие и убедить его, что они желают следовать только его советам. Доверие это ему польстило; он начертал нам план действий для осуществления возложенной на господ депутатов миссии.