История мангитской династии

Правитель передал это на усмотрение шариата. Кочевникам решить иск в свою пользу не удалось. Хаким склонился к тому, чтобы эту землю передать в руки дехкан, так как ему явно казалось, что пользы [для казны] будет больше. Кроме того, от крестьян он получил взятку в две-три тысячи танга и обещал передать землю им. Но для кочевников показалось трудным оставить родные места. Обе стороны принесли ривояты за печатями. И вот однажды хаким с великой помпой вместе с улемами и эмирами прибыли на эту землю. Там было устроено великое собрание, на которое собрались все старейшины племени с тем, чтобы закончить дело подобру, мирным путем. Я также там был среди нукеров. С обоих сторон неслись крики. Так как ни до чего не смогли договориться, то все начали требовать: пусть будет решение по шариату. Эти слова дошли до эмиров и знатных лиц. Тогда невежественный хаким изрек: «Шариат, что это такое? Для пользы казны землю надо передать крестьянам. Пускай кочевники поищут другие источники воды и пастбищ».

И сколько улемы и почтенные люди ни говорили о примирении и взаимных уступках, хаким их не слушал. В это время два человека, сидевшие впереди людей близких к хакиму, по имени Хайдар Кул и Омар Кул, встали и сказали: «Громкие слова ты говоришь, стал высокомерным, принижаешь шариат. Из-за такой заносчивости весь мир зальет потопом. И из-за грязи этой твоей низости и народ будет низвергнут в бездну. А мы слышали от людей, заслуживающих доверия, что когда власть попирает шариат, то вскоре события ее сотрут [с лица земли] и ее настигнет стрела бедствий. История свидетельствует, что упадок государства и перевороты в странах случаются по причине таких качеств [правителей]. В дальнейшем мы отказываемся от службы тебе и снимаем с себя обязанности нукеров». Сказав это, отряхнули полы своей одежды, ушли из собрания в город. Все присутствующие сильно смутились. Хаким устыдился. И это собрание закрылось, не закончившись, все рассеялись [разошлись]. Я зашел в один дом по соседству с этими двумя юношами. Увидел, что они, расстроенные и печальные, сидят и плачут. Я их утешал [призывал к сдержанности]: «Хаким что-то сказал, а вы расстроились». Они сказали: «Из-за одного человека несчастье постигнет тысячи. Если правитель окажется в несчастье, где найти безопасность слуге. Поскольку мы приезжие в этом месте, а ты сосед по дому, тебе следует взять на себя нашу защиту. Кипчаки по природе низкий и недальновидный [народ]. Они сейчас стремятся к самостоятельному управлению. Как бы они ни подняли мятеж и, не справившись, сами себя не погубили. Потому что нельзя себе представить сохранения власти и укрепления независимости без советов людей умных и обладающих большим опытом в делах. Те лица, которые сейчас владеют приказом и [властью] — все казаки-пастухи, И от них нельзя ожидать решения важных государственных дел. Они способны лишь поднять смуту, скандал и пролить свою кровь».

В действительности, после этих событий не прошло и десяти дней, как пришел приказ от Мусульманкула, чтобы правитель по получении письма сейчас же вместе со своими людьми и со всем скарбом вернулся в Коканд, так как лично ему хотят оказать особую милость. Точно также были отправлены письма по всей Фергане, чтобы правители и эмиры в такой-то день собрались в столице, поскольку для них имеются государственные поручения. Одновременно было решено, чтобы в назначенный день все были в полном вооружении и чтобы всех знатных людей и вельмож Коканда созвать на пир и угощение и всех их перебить. Затем отправиться в кварталы города и всех жителей взять в плен и изгнать. А на их место в городе поселить кипчаков. Но прежде, чем это событие должно было совершиться, один из членов совета сообщил таким эмирам Коканда, как Ахмад Парранчи, Якуб Минг Баши, что, мол, кипчаки задумали такую хитрость в отношении прав жителей этого города. А те об этом оповестили население. И чтобы каждый из знатных людей, который будет приглашен в дом правителя, отправился бы туда, имея при себе спрятанное оружие.

В то время, когда все эмиры кипчаков, вооруженные саблями и щитами, сидели в султанской ставке, Ахмад Парваяни вместе с Минг Ваши вошли роскошно одетые и, не садясь, отдали приказ: «Бейте эту стаю собак». Все, кто был с ним, взялись за мечи и сейчас же начали избивать кипчакских эмиров. Кипчаки стали кричать: «Что случилось? Мы о добром!», но, не успев взяться за оружие, не обнажив меча, не подняв ружья, не найдя огня, остались на месте с распоротыми животами — и с отрубленными головами отправились в ад. И первым из тех, кто в этой катастрофе попал на дно ада, был Шир Али Додхо — правитель Ура-Тюбе. Он валялся у стены эмирского дома совета с распоротым животом и выпавшими внутренностями. Так, после тысячи мучений отправился в место своего вечного местопребывания. И ни меч, ни щит не отразили его смертного часа. Таков был конец.