История Масуда. 1030-1041

Известно, что в предисловии к своему труду по фармакогнозии Китаб ас-сайдана фи-т-тибб Абу Рейхан Бируни очень резко отозвался о языке фарси, как равно и о родном ему хорезмском[36], в смысле их совершенной непригодности для сочинения научных книг. Для ученых трудов, по его убеждению, годился только арабский[37]. Действительно, все дошедшие до нас труды его написаны на этом языке[38]. Отрывок же из его истории Хорезма, помещенный в книге Абу-л-Фазла Бейхаки, передан на фарси-дери. Значит ли это, что Бируни не столь уж строго придерживался правила создавать научные произведения исключительно на арабском языке, тем более, что в его время другие ученые все же писали свои труды и на языке фарси-дери? Дать решительный ответ на основании лишь небольшого отрывка, воспроизведенного к тому же в чужом труде, было бы несколько рискованно.

Если Бируни написал историю Хорезма на арабском языке, то Абу-л-Фазлу Бейхаки, владевшему этим языком очень хорошо, часто цитирующему арабские стихи, подчас вставляющему даже в собственное повествование целые пассажи на арабском языке, казалось бы, не было никакой нужды цитаты из книги Бируни переводить на фарси. Ведь не сопровождал же он переводом помещенные в «Истории Мас'уда» пространные документы, составленные на арабском языке. На первый взгляд, сказанное говорит как будто за то, что история Хорезма была составлена автором на фарси. Однако то обстоятельство, что прямая речь Абу Рейхана у Бейхаки по стилю и лексике нисколько не отличается от части главы, не заимствованной у Бируни, и вообще, от всех прочих глав «Истории Мас'уда», дает основание полагать, что Абу-л-Фазл, не имея под рукой книги Бируни («я видел книгу Бируни задолго до этого»...), лишь пересказывает по памяти соответствующие места из написанного по-арабски произведения Абу Рейхана. Абу-л-Фазла интересовал, главным образом, Хорезм эпохи первых Газневидов, точнее, события периода времени, непосредственно предшествовавшего завоеванию его султаном Махмудом, и самого, завоевания, т. е. приблизительно до 1018 — 1020 гг. Поэтому в сделанном им кратком резюме содержания книги Абу Рейхана Бируни он мог и не упомянуть о периоде истории Хорезма до последнего Ма'доунида, который, возможно, в книге имелся.

Называет Абу-л-Фазл и другой использованный им источник — известный перевод Ибн Мукаффы со среднеперсидского языка книги Хватай-намаг, которая помогла ему при рассуждении о некоторых обычаях царей. Наконец, в той же главе о Хорезме он упомянул еще один источник, назвав его Кутуб сийар ал-мулуки аджам («Книга жизнеописаний персидских царей»), но под ним он подразумевал, по всей вероятности, тот же перевод Ибн Мукаффы.

* * *

Задумав написать историю первых Газневидов, Абу-л-Фазл Бейхаки вменил себе в обязанность, как уже говорилось выше, описывать события и факты не так, как это делалось в исторических книгах до него. С этой целью он не только расширил существовавшие раньше рамки исторического повествования и вложил в него новое содержание, но придал ему и новую форму. В результате, благодаря его достоинствам отличного стилиста, писательскому таланту и литературному вкусу появилась на свет не только насыщенная разнообразными фактами правдивая летопись, как можно судить по «Истории Мас'уда», но одновременно и замечательное для той эпохи произведение художественной прозы. Подчас даже становится трудно решить, какому аспекту его труда отдать преимущество: историческому или литературному.

Старейшие литературные памятники в прозе[39] на языке фарси-дери относятся к X в.[40] По сведениям, которые можно почерпнуть в более поздних источниках, количество литературы на этом языке в то время было довольно значительно, но до наших дней дошло, в общей сложности, лишь около полутора десятка произведений, большей частью научного содержания. Как можно судить по этим книгам, появившимся на свет по преимуществу в государстве Саманидов, сочинения в прозе в ту пору писали еще очень простым языком. Автор ограничивался передачей только «голого факта» и не упоминал ничего такого, что не имело прямого касательства к делу. Простота языка прозы находила свое выражение в несложном синтаксическом строе предложений, в ограниченности словарного состава и в отсутствии риторических украшений речи. Следы влияния арабского языка были еще очень слабо заметны и процент проникших в нее арабских слов был ничтожно мал[41].