История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

Обрегон решил, что пора одним ударом закончить кампанию и, как уже упоминалось, направил в Чиуауа 6 тысяч солдат во главе с одним из лучших генералов Каррансы Мургуей. Мургуя по прибытию доложил Обрегону, что Тревиньо превратил штат в свою кормушку и население его ненавидит. Даже Вилью, который все чаще прибегал к непопулярному в Чиуауа методу насильственной вербовки в свои отряды, народ все еще любил гораздо больше, чем кого-либо из представителей каррансистской власти.

Узнав о движении в Чиуауа сильной колонны во главе с толковым генералом, Вилья решил захватить столицу штата до того, как Тревиньо и Мургуя успеют соединиться.⁴⁵⁴ Это была та же тактика, которую он использовал осенью 1913 года, громя генералов Уэрты по отдельности. Однако на этот раз у Вильи не было артиллерии, в то время как Тревиньо разместил на холме Санта-Роза пушки, прикрывавшие подступы к столице штата.

Но, как в старые времена, Вилья погрузил свой отряд на поезд и двинулся в Сьюдад-Чиуауа. А предварительно его бойцами была разрушена железная дорога к югу от города, чтобы замедлить движение Мургуи. 23 ноября 1916 года армия Вильи по всем правилам осадила Сьюдад-Чиуауа. Четыре дня продолжались кровопролитные бои, не принесшие успеха ни одной из сторон. На второй день осады Тревиньо лично повел свои войска в контратаку, и Вилье с трудом удалось ее отбить, направив на поле боя свой неприкосновенный резерв - «дорадос». Но Тревиньо решил, что Вилья разгромлен, и назначил на 28 ноября торжества в честь своей победы.

Однако генерал поторопился. В ночь на 28 ноября вильисты начали отчаянную атаку холма Санта-Роза. Вести людей в бой вызвался уже раненный в руку 23-летний командир вильистов Мартин Лопес. Он просил у Вильи 300 бойцов. Сначала Вилья колебался: Мартин Лопес был одним из его самых лучших командиров. Но, в конце концов, он согласился, и спустя несколько часов Лопес доложил о взятии холма. После этого положение защитников Сьюдад-Чиуауа стало критическим. К семи часам утра на улицах уже раздавались крики: «Вива Вилья!» Солдаты и офицеры правительственных войск ринулись на вокзал, чтобы успеть удрать из города на поезде. Сам Тревиньо ускакал на коне, бросив свои войска на произвол судьбы. Некоторые части, например те, что охраняли тюрьму, держались еще несколько часов. Только после обещания Вильи сохранить им жизнь каррансисты сложили оружие. Вилья произнес перед пленными речь, призвав их в его рядах сражаться против американцев. Часть пленных присоединилась к вильистам, но в первом же бою снова перешла на сторону правительственных войск.

Тревиньо винил в своем поражении, по привычке, недостаток боеприпасов, а также медлительность Мургуи. Ведь сам Тревиньо в декабре 1915 года с 7 тысячами бойцов добрался до Сьюдад-Чиуауа за 11 дней, причем войска его шли с боями, а Мургуя не смог дойти до города и за 25 дней, не встречая никакого сопротивления.⁴⁵⁵

Но какими бы техническими и чисто военными причинами ни пытался объяснить Тревиньо потерю столицы штата, было ясно, что Вилья опять превратился из обычного партизана в крупный общенациональный политический фактор.

Почти синхронно с Вильей восстала из пепла Освободительная армия Юга. За время полуторагодового периода фактического правления сапати-стов в Морелосе население штата коренным образом изменило свой повседневный уклад жизни. Люди получили землю и полную автономию на местном уровне. И теперь, в мае 1916 года, у них все это отняли войска Пабло Гонсалеса. Несмотря на название своего движения, конституционалисты не собирались восстанавливать конституцию в Морелосе. Штатом управлял военный губернатор. Все самоуправление было фактически ликвидировано. У деревень снова отобрали землю и предложили им подать свои заявки на выделение дополнительных участков в аграрную комиссию штата.

Морелос подвергся невиданному грабежу.⁴⁵⁶ На черном рынке в Мехико офицеры Гонсалеса продавали не только захваченное у противника военное имущество, но и «конфискованную» частную собственность. Одна англичанка увидела, как офицеры продают ванны из отеля в Куэрнаваке, которым она владела. Вернуть добычу они отказались, так как, по их словам, хозяйка сама бросила свой отель.

Такое поведение «революционных» войск обеспечило партизанские отряды Сапаты массой добровольцев. Хотя несколько командиров сапатистов все же перешли на сторону Гонсалеса, большинство повстанческих лидеров были решительно настроены на продолжение борьбы. 29 мая 1916 года ставка Сапаты обратилась с манифестом к народу. В нем каррансистов называли пособниками американцев, которые с согласия новой власти оккупировали часть Чиуауа. Как и Вилья, Сапата сделал упор на патриотизм, хотя, в отличие от союзника, он никогда не забывал о социальных целях своего движения.