История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

Вилья же, проснувшись и увидев, что его лагерь окружен федеральными солдатами, почуял недоброе и сам направился в штаб Уэрты, чтобы оттуда по телеграфу связаться с Мадеро. Но Уэрта, даже не созывая военного трибунала, приказал немедленно расстрелять Вилью. Его опять спас Наварете. Он увидел, что плачущий Панчо обнимает сапоги одного из офицеров и, рыдая, просит пощады. (Позднее Вилья писал, что разыграл всю эту комедию, чтобы выиграть время.) Через пару минут революционера уже поставили к стенке, и расстрельная команда готовила оружие для экзекуции. Наварете отменил приказ о расстреле на свой страх и риск.

В это же время Уэрта получил телеграмму из Мехико, предписывавшую сохранить Вилье жизнь. Уэрта был взбешен повторным вмешательством Мадеро в его планы, однако вовсе не собирался отступать от своей цели. Генерал отправил Вилью поездом в столицу, но при этом приказал начальнику гарнизона Торреона расстрелять опасного пассажира. К счастью для Вильи, тот не стал выполнять странный приказ. Тогда Уэрта приказал расстрелять Вилью командиру гарнизона следующего по маршруту крупного города Сан-Луис-Потоси. Но тот запросил подтверждения приказа в Мехико, и оттуда пришло указание не трогать Вилью.

Добравшись до Мехико, Вилья был полностью уверен, что Мадеро немедленно встанет на его сторону. Однако Вилью препроводили в тюрьму, и по его делу началось следствие. В июле Вилья начал писать Мадеро письма с просьбой вмешаться в его судьбу, но президент хранил молчание. Вилья не знал тогда, что своим арестом он во многом обязан США. После реквизиции лошадей Урбиной американский посол Вильсон, как уже упоминалось, заявил протест и потребовал ареста Вильи. 5 июня 1912 года мексиканский министр иностранных дел сообщил послу «приятную новость»: Вилья арестован.¹⁷⁶ Вильсон тут же сообщил в Вашингтон о своей победе.

Но обвинения против Вильи были явно притянуты за уши. Ведь он даже не был в том имении, где Урбина реквизировал лошадей. Поэтому «почетный генерал» надеялся на полное оправдание. Такой же исход предвидел и Уэрта, решивший по мере сил затянуть разбирательство. Вилью стали было обвинять в том, что он отнял у одного богача в Паррале 150 тысяч песо. В качестве свидетеля был вызван и глава филиала «Банко де Минеро» в Паррале. Прокурор пытался доказать, что часть полученных путем реквизиций денег

Вилья использовал для собственного обогащения. Однако Вилья доказывал, что проводил реквизиции денег с ведома властей штата и все средства были использованы для питания и снаряжения войск. Показания Вильи полностью подтвердил губернатор Чиуауа Абрахам Гонсалес, который постоянно просил Мадеро освободить Вилью.

Пока Вилья томился в тюрьме, Уэрта продолжал наступление на деморализованные отряды ороскистов. Генерал уже не скрывал своего презрения к Мадеро, который спас Вилью от расстрела. Он писал своим друзьям письма, полные критических замечаний в адрес президента. Одно из таких посланий попало в руки Мадеро. Президент отправил Уэрте письмо, в котором утверждал, что, поставив под командование генерала 7 тысяч лучших солдат, он ясно продемонстрировал свою степень доверия к нему. «Мой дорогой генерал, Вы можете быть уверены, что зависть и гордыня никогда не найдут питательной почвы в моем сердце. Я считаю, что Вы служили своему отечеству хорошо и пользуетесь почетом и доверием соотечественников».

В начале июня 1912 года преследование ороскистов несколько замедлилось, так как у Уэрты возникли проблемы со снабжением. Между тем сам Ороско решил дать федералам еще одно крупное сражение. Неприятели сошлись около городка Бачимбы южнее столицы штата Чиуауа в начале июня. Дело опять решило преимущество правительственных войск в артиллерии. Уэрта, явно насмехаясь над дилетантом-президентом, поручил его брату Эмилио Мадеро во главе бригады добровольцев отрезать Ороско пути к отступлению. Эмилио не смог выполнить приказ.

1 июля Ороско был вынужден перевезти образованное им правительство штата Чиуауа из столицы в Сьюдад-Хуарес.⁶³ 8 июля Уэрта без боя занял столицу и передал власть Абрахаму Гонсалесу. Однако между ними сразу же возникли серьезные разногласия. Если Гонсалес требовал сурового наказания для мятежников, особенно тех представителей финансовой олигархии штата, которые материально поддерживали Ороско деньгами, то Уэрта, напротив, выступал за более мягкое отношение к помещикам Чиуауа, утверждая, что те были вынуждены ссужать ороскистов деньгами. Гонсалес написал Мадеро, но тот встал на сторону Уэрты, предписав прощать всех, кроме прямых зачинщиков мятежа. К явному неудовольствию Гонсалеса, президент Мадеро разрешил вернуться в Чиуауа Луису Террасасу, который бежал в США сразу же после начала мятежа Ороско.

И все же отношения между Мадеро и Уэртой продолжали ухудшаться. Президенту доносили, что клан Террасаса уже начал искать подходы к Уэрте, чтобы сделать из него нового Ороско. К тому же, по мнению Мадеро, Уэрта специально не выказывал рвения в преследовании разбитых ороскистов, что-