История Мексиканской революции. Том 1. Истоки и победа 1810-1917 гг.

Несмотря на рост популярности анархо-синдикализма в Мексике, правительству Мадеро все же удалось существенно снизить накал трудовых конфликтов в промышленности. В отличие от аграрного вопроса, успехи Мадеро в решении вопроса рабочего неоспоримы и по тем временам были довольно прогрессивными даже в мировом масштабе.

В конце 1912 - начале 1913 года Мадеро казалось, что ситуация в стране наконец-то стабилизировалась. Было покончено с крупными мятежами «справа» и «слева», а Сапата больше не представлял собой фактора национальной политики. Однако правительство Мадеро в политическом смысле висело в воздухе. Прибывший в Мехико в конце 1912 года кубинский посол Мануэль Маркес Стерлинг передал в Гавану следующее мнение об обстановке в стране: «Вы прибыли в плохое время... и вскоре Вы увидите развал правительства, а самого Мадеро, возможно, на пути в Европу. Он является апостолом, которого презирают высшие классы общества и которому не доверяют низшие классы».¹⁸³

Надежда для Мадеро как будто бы забрезжила на внешнеполитическом фронте. Президентские выборы в США осенью 1912 года выиграл кандидат демократов профессор Вудро Вильсон, который вступил в должность в январе 1913 года. Вильсон слыл прогрессивным политиком и противником вооруженных интервенций США в Латинской Америке. Мадеро надеялся, что Вильсон найдет замену своему однофамильцу - послу США в Мехико, так как враждебность того к президенту страны пребывания была уже общеизвестной.¹⁸⁴ На новогоднем приеме Мадеро предложил временному поверенному в делах США Шайлеру направить в самый беспокойный штат страны Чиуауа (там еще действовали разрозненные отряды ороскистов) «компетентного и непредвзятого представителя», который смог бы сам убедиться в том, что слухи о всеобщем хаосе в Мексике являются изрядным преувеличением. Мадеро подчеркнул, что армия полностью лояльна правительству. Здесь он ошибался.

В октябре 1912 года в кубинской столице Гаване встретились два генерала мексиканской армии: Мануэль Мондрагон и Грегорио Руис. Они проанализировали причины неудач всех мятежей против Мадеро и пришли к выводу, что поднимать восстание надо только в столице. В ином случае, учитывая размеры страны, у правительства всегда будет время собрать верные силы и подавить мятеж. Новые заговорщики вернулись в Мехико как раз во время подавления мятежа Феликса Диаса в Веракрусе. Они немедленно подкупили тюремную охрану и установили контакт как с самим Диасом, так и с генералом Рейесом. Оба генерала сразу же согласились участвовать в новом мятеже, и Рейес посоветовал наладить связь с Уэртой. На встречу с выздоравливавшим после операции на глазах Уэртой Сайяс Энрикес (тот самый, который когда-то рекомендовал Порфирио Диасу лично возглавить революционное движение) отправил двух представителей. Уэрта согласился, что Мадеро необходимо убрать, но считал, что время для этого еще не настало. На самом деле он просто не хотел быть в будущем заговоре на вторых ролях и видел в президентском кресле не Феликса Диаса или Рейеса, а только себя.

В январе 1913 года заговорщики уточняли план вступления, привлекая к нему все новых офицеров. Столичные газеты наперебой кричали о воцарившейся в Мексике анархии и о неспособности правительства управлять нацией.¹⁸⁵ Однако даже вернувшийся после Нового года в Мехико Вильсон был вынужден признать в депеше в госдепартамент от 7 января 1913 года, что «революционное», т.е. антиправительственное, движение в Мексике идет на убыль. Интересно провидческое предсказание Вильсона, содержавшееся в той же депеше: «По всей Мексике наблюдаются политическая нестабильность и недовольство, которые могут в любой момент привести к свержению правительства»

Между тем заговорщики нашли, казалось, нового Ороско, который должен был повторить мятеж в Чиуауа, когда реакционеры восстанут в Мехико.

Естественным кандидатом на роль нового лидера северных повстанцев представлялся сидящий в столичной тюрьме Вилья. Тот продолжал писать Мадеро письма, требуя личного свидания, но в ответ президент холодно сообщал через секретаря, что может гарантировать только одно: дело Вильи будет расследовано с полным соблюдением закона. Однако Вилья, похоже, в этом сильно сомневался. Когда он потребовал, чтобы ему продолжали выплачивать генеральскую зарплату, выяснилось, что по документам военного ведомства он вообще не проходит как генерал. Вилья недоумевал: почему же тогда его судит военный суд? Им овладевало отчаяние. Он предлагал Мадеро направить его на борьбу с Сапатой или разрешить эмигрировать за границу, в Испанию. Мадеро отвечал, что возможность эмиграции Вильи в Испанию, изучается.

На фоне активной деятельности Гонсалеса в защиту Вильи холодность Мадеро к своему бывшему соратнику просто поражает. Он продолжал считать Вилью случайным в политике человеком, наемником, опасным для стабильности и мира в стране. Даже мнение любимого брата Густаво, относившегося к Вилье с симпатией, не играло для президента большой роли.