История Мексиканской революции. Том 2. Выбор пути 1917-1928 гг

Мартинес рассказал, что 2 октября 1927 года во время военных учений на столичном аэродроме Бальбуэна должен арестовать и расстрелять Кальеса и Обрегона. В обмен на признание генерала срочно отправили за границу, а 2 октября на летном поле вместо Кальеса и Обрегона появился Амаро с сильной охраной.

Таким образом, правительство из первых рук получило сведения обо всех генералах, готовых поддержать Серрано, но не предприняло никаких мер. А ведь всех этих военных можно было отправить за границу, как Мартинеса, в другие города или просто арестовать.

3 октября 1927 года Серрано и Гомес уехали из столицы. Гомес прибыл в Веракрус, опасаясь, как и де ла Уэрта в 1923 году, за свою жизнь. Никаких данных о том, что он готовил в этот день вооруженное выступление, нет. Готовил ли на этот день мятеж Серрано, тоже до конца не выяснено, хотя вероятность этого есть. В любом случае именно 3 октября восстали два полка и два батальона столичного гарнизона. Заговорщики намеревались арестовать и расстрелять Кальеса и Обрегона. Одновременно подняли мятеж несколько полков в Веракрусе и саперный батальон в Торреоне. Разрозненные выступления произошли и в некоторых других штатах. Странно, правда, что сам лидер мятежа Серрано находился не в столице, а в Куэрнаваке. Этому может быть только одно объяснение - Серрано рассчитывал на поддержку президента.

Мятеж был подавлен молниеносно, и все названные ранее Серрано Кальесу генералы были арестованы и расстреляны фактически без суда. Как писал тогда журнал «Тайм», Мексику охватила «оргия расстрелов».⁶⁷⁸

Всего за несколько дней были казнены 25 генералов и 150 других лиц, обвиненных в причастности к мятежу. Серрано арестовали в Куэрнаваке и сразу же расстреляли, хотя он требовал свидания с Обрегоном - вероятно, как раз для того, чтобы рассказать о роли Кальеса, и именно поэтому его уничтожили без промедления. Многие генералы встретили смерть мужественно. Примечательно, что генерал Альфредо Руэда Кихано говорил на суде военного трибунала (обычно эти заседания, бывшие чистой формальностью, длились не более часа), что его вовлекли в заговор обманом. Скорее всего, генерал думал, что действует именно с санкции президента. Кихано расстреливали при огромном стечении народа, и он предпочел, чтобы ему не завязывали глаза. Увидев в толпе американского корреспондента, он улыбнулся и произнес: «Гуд бай». Генерал Фернандо Рейес сам отдал команду расстрельной команде. Был убит без суда и брат бывшего временного президента страны генерал Альфонсо де ла Уэрта.

Гомесу удалось скрыться, и только через месяц его схватил патруль. Генерал пытался оказать сопротивление, но поскользнулся и не успел выхватить пистолет. Судя по воспоминаниям тех, кто его казнил (хотя предвзятость здесь очевидна), Гомес вел себя малодушно, молил о пощаде, попросил завязать себе глаза и даже просил, чтобы офицер дал команду солдатам не голосом, а знаком. Тот так и сделал, сняв свою фуражку.

Были расстреляны все офицеры саперного батальона в Торреоне и все старшие офицеры столичных частей, принявших участие в выступлении. Собственной охраной был убит губернатор Чьяпаса Луис Видаль, который якобы готовился примкнуть к мятежу.

Не ограничившись военными, правительство исключило из парламента 23 депутата - противника Обрегона, 13 из которых были тоже расстреляны без всякого суда. Все имущество мятежников (набралось более 10 миллионов песо) было конфисковано. Находившийся в эмиграции Васконселос решительно осудил кровавые меры властей.

Позиция Кальеса действительно выглядела довольно странной. Мятеж был подавлен молниеносно, фактически не успев начаться, и судебный процесс мог бы усилить позиции правительства. Если только Серрано и Гомес не могли бы рассказать что-то, чего Кальес слышать не хотел. Некоторым лицам из своего окружения президент говорил о том, что принять такие жестокие и противоречащие закону меры его вынудил Обрегон. Начальник полиции Мехико Роберто Крус после смерти Кальеса вспоминал совсем другое. По его словам, он предложил президенту предать всех арестованных гражданскому правосудию. Но Кальес ответил: «Нет... Сегодня Обрегон, завтра я, потом вы. Именно поэтому были отданы приказы расстрелять всех... Пришло время вырвать зло с корнем, генерал Крус. Расстреляйте их

и по исполнении этого приказа доложите мне лично».⁶⁷⁹ Правда, сам Крус участвовал в расстрелах, спокойно попыхивая сигарой.

Мятеж (или псевдомятеж) Гомеса и Серрано спас от полного поражения «кристерос», так как правительство перебросило из района мятежа в Веракрус армейские части. По данным американского военного атташе в Мехико, летом 1927 года количество мятежников не росло и составляло, как и в январе, 7-9 тысяч человек. Однако в ноябре «кристерос» уже было 15 тысяч, а в декабре - 17-20 тысяч. В феврале 1928 года мятежников стало уже 24 тысячи.