История Мексиканской революции. Том III. Время радикальных реформ. 1928–1940 гг.

В августе начала распадаться объединенная Обрегоном разношерстная коалиция политических сил. 3 августа 1928 года Аарон Саенс распустил Национальный директивный центр обрегонистов, который отвечал за предвыборную кампанию Обрегона и был своего рода ставкой соратников убитого «каудильо». Саенс мотивировал свой шаг тем, что у центра более нет никаких задач[19]. На самом деле он просто хотел лишить инструмента политического влияния Сото-и-Гаму и Манрике, которые считали себя идейными наследниками Обрегона и непримиримыми противниками Кальеса. А вот Саенс уже был не прочь договориться с президентом.

1 сентября 1928 года президент Кальес должен был выступить со своим последним посланием к Конгрессу (срок его полномочий истекал 1 декабря). Выступление президента произвело сенсацию. К удивлению многих, Кальес заявил, что трагическая смерть Обрегона имеет для Мексики и позитивное значение. Умер последний вождь-«каудильо», власть которого держалась не на законах, а на личном влиянии. Другого такого вождя в стране не осталось. Поэтому у Мексики появляется уникальная возможность стать страной, где главенствуют не личности, а закон. Кальес подчеркнул, что мог бы, «если бы… совесть не запрещала» ему, «под маской желания содействовать общественному благу продолжать исполнять обязанности» президента[20]. Однако теперь он торжественно заявляет, что никогда больше не займет президентское кресло.

Вторая часть речи Кальеса была не менее сенсационной. Впервые с момента триумфа революции в 1917 году он, видный революционер, предложил, чтобы побежденная «реакция» (сторонники Порфирио Диаса и католическая церковь) получили представительство в Конгрессе страны, став своего рода легальной оппозицией. Присутствие реакционеров в обеих палатах парламента «не представляет опасности для гегемонии Революции, которая уже триумфально победила, завоевав сознание общественности, и может открыть себя для конкуренции, которая в конечном итоге принесет благо всей нации»[21].

Фактически своей речью Кальес объявил о завершении революции и переходе Мексики на путь поступательного эволюционного развития. Нет сомнения, что по крайней мере вторая часть выступления была если не инспирирована послом США Морроу, то согласована с ним. После выступления президента Морроу, в нарушение принятого дипломатического этикета, открыто аплодировал. В ходе длительных бесед в 1927–1928 годах послу США удалось убедить Кальеса, что все социально-экономические преобразования, прежде всего аграрная реформа, вносят в экономику Мексики только сумбур и не дают стране активно развиваться.

Однако в этом аспекте с Кальесом и Морроу не соглашались подавляющее большинство мексиканцев. Да, страна жаждала внутреннего мира, но основная часть ее населения, рабочие и крестьяне еще более страстно желали, чтобы революция наконец удовлетворила их многолетние чаяния – право на землю и достойные условия труда. Все это декларировала революционная Конституция 1917 года, однако в реальной жизни, как мы видели, эта Конституция применялась еще очень мало.

Эмилио Портес Хиль, президент Мексики в 1929–1930 годах

5 сентября 1928 года Кальес собрал ведущих генералов, прибывших в столицу для того, чтобы прослушать его послание Конгрессу. От Портеса Хиля он наверняка уже знал, что генералы собираются предъявить ему ультиматум и готовы к открытому мятежу. Не теряя присутствия духа, президент ясно дал понять, что выдвижение любым из генералов своей кандидатуры на предстоящих внеочередных президентских выборах приведет к гражданской войне[22]. Поэтому президентом должно стать авторитетное гражданское лицо. Тогда два генерала, бывший шеф полиции Роберто Крус и Хесус Агирре предложили на пост временного президента Портеса Хиля, известного обрегониста. Кальес видел на этом посту губернатора Коауилы Мануэля Переса Тревиньо, но возражать не стал.

В целом же собравшиеся военные постановили, по предложению генерала Альмасана, что проблему наследования президентской власти надо поручить решить самому Кальесу. Нейтралитет армии на данный момент был обеспечен.

Еще 19 июля 1928 года кандидатуру Портеса Хиля в качестве временного президента предложили Кальесу лидеры аграристской партии Сото-и-Гама и Манрике. Они, правда, требовали от Портеса Хиля порвать все контакты с Кальесом. Но Портес Хиль, юрист по образованию, отвечал, что не сделает этого, пока не появятся четкие улики, подтверждающие причастность Кальеса к убийству Обрегона.