История мира

К этому времени уже можно было бы заметить основные расовые различия, как мы их видим сейчас. Страны с умеренным климатом, теплым и побережья заселяли темнокожие народности гелиолитической культуры, предки основного большинства жителей средиземноморского мира, берберов, египтян и основной части населения южной и восточной Азии. Эта огромная раса, понятное дело, имела и множество разновидностей. Иберийская или средиземноморская, или же смуглая раса побережий Атлантики и Средиземного моря; «хамитские» народы, включающие в себя берберов и египтян; дравиды, более темнокожий народ Индии, огромная масса восточноиндийских народностей, множество полинезийских рас и маори — все они родом из этого громадного тигля человечества. Западные разновидности были светлее восточных. В лесах центральной и северной Европы наиболее светлокожая и голубоглазая разновидность людей отделилась от общей массы темнокожих народов; сейчас эту разновидность чаще всего называют нордической расой. В наиболее открытых частях северо-восточной Азии происходило другое разграничение этих темнокожих людей, а именно, в направлении типа с более раскосыми глазами, с выделяющими скулами, желтоватой кожей и очень гладкими черными волосами: это был тип монгольских народностей. В южной Африке, Австралии, на многих тропических островах юга Азии существовали остатки древнейших негроидальных народов. Центральная Африка представляла собой расовую смесь. Практически все цветные расы современной Африки образовались от скрещения смуглых народностей севера с местным негроидальным типом.

Человеческие расы свободно скрещиваются между собой, а разделяются, смешиваются и вновь объединяются как, скорее, облака, а не расщепляются вроде ветвей, которые впоследствии уже не соединяются вместе. Мы должны помнить об этом, ибо это сохранит нас от множества жестоких разочарований и предрассудков. Слово «раса» используется с неслыханным легкомыслием, и на нем основывают самые глупейшие обобщения. Мы говорим о расе «британской» или же «европейской». Тем временем, практически все европейские народы являются беспорядочной смесью темнокожих, смуглокожих, светлых и монгольских элементов.

В неолитическом периоде истории человечества народы монголоидной расы первыми перешли в Америку. Туда они попали через Берингов пролив и направились на юг. Там они повстречали карибу, американского оленя на севере и огромнейшие стада бизонов на юге. Когда же они достигли Южной Америки, там еще жили Glyptodon, огромный броненосец, и Megatherium, чудовищный, неуклюжий ленивец величиной со слона. Именно переселенцы и выбили, скорее всего, это последнее животное, которое было столь же неуклюжим, как и громадным.

Значительная часть этих американских племен никогда не поднялась уже над неолитическим, охотничье-кочевым способом жизни. Они не знали пользования железом, а главными их металлами было самородное золото и медь. Тем не менее, в Мексике, на Юкатане, и в Перу существовали условия, способствующие оседлой жизни, и здесь, около 1000 г. до н. э. появились весьма интересные цивилизации параллельного, и в то же время весьма отличного от цивилизаций старого мира типа. Точно так же, как и там, здесь возлагались обильные человеческие жертвы в периоды сева и сбора урожаев; но если в старом свете, как мы увидим это, идеи эти подверглись значительному смягчению, усложнению и скрещению с другими идеями, в Америке они развились до наивысшей степени. Эти американские цивилизации оставались под властью жрецов; вожди и владыки оставались под тщательным надзором законов и вещих знамений.

Жрецы довели до совершенства астрономические знания. Свой год они знали гораздо лучше вавилонян, о которых вскоре будем говорить. На Юкатане существовал вид письменности (письменность майя), весьма интересного и запутанного типа. Насколько нам удалось ее расшифровать, мы видим, что она, в основном, использовалась для составления точных и очень сложных календарей, вершины жреческой мысли. Цивилизация майя достигла своего расцвета где-то в 700–800 гг. н. э. Скульптурные изображения этого народа восхищают современного зрителя огромной художественной силой и красотой с одновременным соединением гротеска и какой-то нездорового традиционализма и путаницы, выходящих за пределы наших понятий. Старый мир ничего подобного не имел. С определенной перспективы, очень далекой, эти произведения напоминают архаичные индийские скульптуры. В них постоянно появляются мотивы перьев и извивающихся змей. Многие надписи майя подобны, скорее, сложным рисункам, исполненным безумцами из европейских сумасшедших домов, чем какие-то иные произведения искусства старого мира. Складывается впечатление, будто разум майя развивался совершенно не так, как разум в старом свете, для которого американский был бы, попросту, лишен здравого рассудка.