Читаем История Мираксздания полностью

– Спасибо. Но основная работа еще впереди. Это пока только схема и теория, на ней основанная, теперь я хочу отследить реальные потоки и понять, где деньги. Они ведь не осели мертвым грузом у подельников Полонского и Темникова. Ты сам знаешь – деньги должны работать. А здесь они, типа, должны не просто работать, а отмываться, чтобы их прошаренные типы, вроде меня, не нашли.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спросил я.

– Увы, нет. Тут работа чисто на терпение. Буду методично проверять одного куратора за другим, если что нарою – сообщу. Но если появится новая инфа – кидай, вдруг наведет на какие-то мысли?

– Договорились, – кивнул я.

На том мы снова расстались. Гринго занялся проверкой менеджеров зарубежных проектов, а я продолжил работу над книгой и подготовку к публикации в сети черновика № 9, посвященного уголовным делам Полонского.

В конце 2020 года мироздание преподнесло мне небольшой новогодний сюрприз: в последних числах декабря Путин уволил с должности замгенпрокурора Владимира Гриня – того самого друга Темникова, который помогал им с Полонским «прессовать» меня после увольнения из «Миракса». Вряд ли, конечно, это как-то было связано с моими черновиками, но сам факт представлялся мне забавным.

Как будто теперь все события, связанные с «Мираксом» прямо или косвенно, обрели дополнительную глубину и объем.

Глава 20. Список Гринго. Поиск в США

2021 г.

В феврале 2021 года, через несколько дней после публикации последнего, 9-го, черновика, посвященного уголовным приключениям Полонского, на вечернем, похорошевшем мэрской заботой, московском тротуаре невысокий парень в черной куртке и черной спортивной шапке попытался вырвать у меня портфель с документами. К счастью, мне удалось отстоять саквояж, съездив разбойнику в челюсть, и он, оглушенный отпором, сбежал.

То ли история с разбоем была случайным инцидентом с обедневшей элитой гастарбайтеров, то ли «заказчик» дерзко намекнул писателю, что за ним наблюдают.

Хотелось бы верить, что это было всего лишь совпадение… но паранойя штука тревожная, и она поселила в моей голове чувство, что Полонский наблюдает за публикациями историй про «Миракс» и что именно последний черновик привел его в ярость. Это было вполне в его духе – если вспоминать то самое пресловутое покушение на Иванова и угрозы в мой адрес, которые имели место около десяти лет назад. Импульсивные поступки и обязательно – чужими руками.

Паранойя паранойей, а здравый смысл подсказывал мне, что безгрешно топтать этот мир невозможно. Жизнь болтается в промежности преступления и наказания. Святых нет, лицемеров как грязи. Но даже у преступника должен быть стиль, а не обдолбанная быдлота. Джентльмены остались в красной книге.

Испугался ли я истории с гоп-стопом? Нет, но напрягся безусловно. Решил ли я бросить книгу? Разумеется, нет. Кисть правой руки опухла и ныла от встречи с челюстью хулигана, но я каждый вечер продолжал работать над рукописью и в конце недели так увлекся, что едва не пропустил звонок Гринго, когда он снова вышел на связь после довольно долгой паузы.

– Привет, Макс.

– Привет.

– Скажи, а почему ты в соцсетях написал, что девятый черновик типа последний в серии? Ты и правда на этом остановишься?

– Да, пожалуй. Я уже добился всего, чего от них хотел, – ответил я. – Цитирование в СМИ, явный интерес к книге, фидбэк от участников событий… Плюс я проверил реакцию Кучера, Темникова и их ближайших «олигофрендов»…

– Интересно, почему они засунули языки в то место, куда Полонский отправлял всех неудачников в Каннах? – задумчиво усмехнулся Гринго.

– Не знаю, но факт есть факт: если первый черновик за месяц после публикации прочли 300 человек, а восьмой – 2500, это о чем-то да говорит. Значит, черновики свою задачу в целом выполнили – подготовили аудиторию к выходу книги.

– Резонно, – сказал Гринго. – А я к тебе с новостями. Составил список по объектам – кто из менеджеров «Миракса» на каких зарубежных проектах рулил. Плюс попытался разобраться, кто из них мог быть задействован в схемах увода денег компании.

– Да, я думаю, все зарубежники руки неплохо погрели, – заметил я. – Когда ты распорядитель неконтролируемого бюджета, трудно удержаться от соблазна.

– Твоя правда, но меня интересуют не тачки и квартиры. Это на общем фоне мелочь. Я пытаюсь понять, как сливались десятки миллионов «грина», а это масштаб посерьезней, чем тырить на закупках «туалетной бумаги».

– Но это был уровень ПСЮ и Темникова, а менеджеры… что тебе они могут рассказать? Да и про цифры я написал еще в июле, в первом черновике.

– Рассказать вряд ли, но они не могли не участвовать, вольно или невольно, в «схематозе». Корову нужно есть по частям. Поэтому я решил начать с манагеров.

Видя мой скепсис, Гринго добавил:

– Короче, давай по порядку пройдемся, вдруг что-то вспомнишь или заметишь, что я что-то упустил…

Программист клацнул мышкой – видимо, открывал некий файл с заметками – и после непродолжительной паузы сказал:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
100 знаменитостей мира моды
100 знаменитостей мира моды

«Мода, – как остроумно заметил Бернард Шоу, – это управляемая эпидемия». И люди, которые ею управляют, несомненно столь же знамениты, как и их творения.Эта книга предоставляет читателю уникальную возможность познакомиться с жизнью и деятельностью 100 самых прославленных кутюрье (Джорджио Армани, Пако Рабанн, Джанни Версаче, Михаил Воронин, Слава Зайцев, Виктория Гресь, Валентин Юдашкин, Кристиан Диор), стилистов и дизайнеров (Алекс Габани, Сергей Зверев, Серж Лютен, Александр Шевчук, Руди Гернрайх), парфюмеров и косметологов (Жан-Пьер Герлен, Кензо Такада, Эсте и Эрин Лаудер, Макс Фактор), топ-моделей (Ева Герцигова, Ирина Дмитракова, Линда Евангелиста, Наоми Кэмпбелл, Александра Николаенко, Синди Кроуфорд, Наталья Водянова, Клаудиа Шиффер). Все эти создатели рукотворной красоты влияют не только на наш внешний облик и настроение, но и определяют наши манеры поведения, стиль жизни, а порой и мировоззрение.

Валентина Марковна Скляренко , Ирина Александровна Колозинская , Наталья Игоревна Вологжина , Ольга Ярополковна Исаенко

Биографии и Мемуары / Документальное