История мировой цивилизации

С того дня, как первые полчища арийцев ворвались в страны старейшей культуры, прежние боги, жившие в храмах, и жреческие касты неизбежно должны были претерпеть значительные изменения или погибнуть. В продолжение сотен поколений смуглые народы земледельческих стран сосредоточивали свою жизнь и свое мышление вокруг храма. Над их умами властвовала мысль о долге и страх перед нарушением обычаев, мысль о жертвоприношениях и тайнах. Боги их кажутся современному мышлению чудовищными и бессмысленными, потому что мы сами принадлежим к арийскому миру. У древнейших народов эти божества обладали всею живостью и убедительностью существ, видимых в глубоком сне. В Шумерии или древнем Египте победа одного города-государства над другим означала перемену или переименование богов и богинь, но, в общем, оставляла нетронутыми форму и дух культа. Не происходило перемены и в его общем характере. Действующие лица сновидения менялись, но само сновидение продолжалось и оставалось тем же самым сном. И первые семитические завоеватели были достаточно родственны шумерийцам по духу, чтобы перенять от покоренной месопотамской культуры ее религию без каких-либо коренных перемен. Египет был далеко не безучастен к вопросам религий, чтобы в нем можно было произвести религиозный переворот. Как при Птолемеях, так и при Цезарях его храмы оставались чисто египетскими.

Пока войны происходили между народами одинаковых религиозных и общественных воззрений, было возможно путем различных перестановок и ассимиляции преодолевать столкновения между богами разных храмов и областей. Если оба бога были одинаковы по своему характеру, они сливались. Бог остается тем же самым, только под другим именем, – говорили жрецы и народ. Такое слияние богов называется теокразией, и века великих завоеваний за 1000 л. до P. X. были веками теокразии. На больших пространствах местные боги были заменены или, скорее, поглощены одним общим богом. Таким образом, когда наконец еврейские пророки и провозгласили в Вавилоне единого бога справедливости во всем мире, человеческий ум был к этому вполне подготовлен.

Но часто боги были слишком несходны для такой ассимиляции, и тогда их соединяли какими-нибудь правдоподобными отношениями. Богиня (а эгейские народы, до появления греков, были особенно склонны верить в богинь-матерей) становилась женой какого-нибудь бога, а бог-животное или бог-звезда очеловечивался, и животное, небесное светило, змий, Солнце делались украшением или символом бога. Или же бог покоренного государства становился злобным противником светлых богов. История теологии полна таких приспособлений и компромиссов между местными богами и стараний придать им разумные формы.

В то время, как Египет в своем развитии переходил от городов-государств к объединенному государству, такая теокразия была очень распространена. Главным богом был Осирис, жертвенный бог жатвы, земным воплощением которого был фараон. Осирис изображался постоянно умирающим и вновь воскресающим; он был не только посевом и жатвой, но также, по естественному развитию мысли, и путем к человеческому бессмертию. Одним из его символов был ширококрылый жук, который закапывает свои яйца для того, чтобы они снова вернулись к жизни; другим – лучезарное Солнце, которое заходит для того, чтобы снова взойти. Позднее он был олицетворен Аписом – священным быком. С ним была связана богиня Исида. Исида была в то же время и Хатхор – богиней-коровой, молодым месяцем, морской звездой. Осирис умирает, а Исида рождает сына Гора, который в то же время есть бог-ястреб и рассвет и который снова делается Осирисом. Исида изображается с ребенком Гором на руках, стоящая на молодом серпе месяца. Эти взаимоотношения логически бессвязны, но они были созданы человеческим умом задолго до того, как развилось устойчивое, систематическое мышление, и в них есть какая-то фантастическая связь сновидения. За этим тройным божеством шли другие, темные египетские боги, боги зла, – Анубис с собачьей головой, черная ночь и др., – соблазнители и враги, пожирающие бога и человека…

Всякая религиозная система с течением времени приспособляется к человеческой душе и, без сомнения, из этих нелегальных и даже нелепых символов египтяне умели создавать себе пути к истинному благочестию и утешению. В египетском мышлении стремление к бессмертию было очень сильно, и вся религиозная жизнь вращалась вокруг этого стремления. Египетская религия была религией бессмертия больше, чем какая-либо когда-нибудь существовавшая религия. Когда Египет пал под натиском чужеземных завоевателей и египетские боги потеряли свое политическое значение, это стремление к бессмертию еще усилилось.