Читаем История мировых религий полностью

Тертуллиан (160–220), пресвитер Карфагенский, первым сформулировал принцип триединства Бога и ввел понятие лиц Троицы. Тертуллиан первым определил, что такое семь смертных грехов. Этот перечень (гордыня, жадность, блуд, зависть, гнев, чревоугодие, лень) был утвержден церковными соборами, вошел в начальное христианское обучение закону Божьему.

Ориген (185–253 или 254) возглавлял христианское училище в Александрии, а после церковного осуждения – в Палестине (в г. Кесарии), впрочем, в VI в. был объявлен еретиком. Ориген доказывал неизбежность полного спасения, слияния с Богом всех душ и временности адских мук.

Св. Августин разработал онтологическое доказательство бытия Бога. С именем Августина связывают начало религиозной нетерпимости в христианстве.

Папа Григорий Великий (ок. 540–604) вошел в историю как выдающийся организатор церкви и политик. В сфере теологии с его именем связано учение о чистилище.

Однако уже в раннем христианстве стремительное развитие богословия встречается с внутриконфессио-нальными ограничениями и запретами.

Те вероучительные положения, суждения или мнения, которые были признаны Вселенскими соборами в качестве общеобязательных христианских истин «первого ранга», получили статус догматов, а их систематическое изложение и обоснование составило предмет специальной богословской дисциплины – догматического богословия.

Краткий свод основных догматов составляет Символ веры – тот главный текст, повторяя который, верующие свидетельствуют о своей христианской вере. Христианская церковь всегда проявляла осторожность в отношении свободного обсуждения догматов.

<p>29. Что каждый христианин должен знать</p>

С распространением вероучения вширь и по мере его развития складывается определенная иерархия смыслов – различение главного и второстепенного и третьестепенного. Христианская церковь достаточно рано ощутила потребность в определении корпуса главных, общепризнанных и общеобязательных истин вероучения – догматов. Однако массам верующих книги по богословию были трудны и недоступны. Простые люди нуждались в своего рода азбуке вероучения.

В христианстве сложилось два основных жанра такого рода текстов:

1) символ веры (перечисление в установленной последовательности 12 догматов веры);

2) катехизис (изложение основ веры по вопросам и ответам).

Символ веры, до сих пор канонический для православия, составили отцы I и II Вселенских соборов в городе Никея (в 325 г.) и в Константинополе (381 г.), почему он и зовется Никео-Константинопольский.

Первый протестантский катехизис – «Краткое изложение Десяти заповедей и молитвы Господней» – составил Мартин Лютер в 1520 г.

В восточнославянской традиции первый катехизис, причем на народном языке (простой мове), напечатал знаменитый белорусский протестант Сымон Будный (Несвиж, 1562).

Первый православный катехизис у восточных славян разработал «дидаскал» Львовской братской школы Лаврентий Зизаний.

Этот катехизис Лаврентий с сыном привезли в 1627 г. в Москву, на государев Печатный двор для печатания.

Как видим, катехизисы составляют церковные вожди-реформаторы и высшие иерархи. К Символу веры и катехизису функционально близки так называемые символические книги, или исповедания веры.

Все христианские совместные богослужения, и в том числе главное из них – литургия, – включают общие молитвы, пение и чтение отрывков из священных книг.

Состав и последовательность молитв, песнопений и чтений находится в зависимости от трех временных координат, определяющих место той или иной службы в трех циклах:

1) в суточном богослужении;

2) в церковном году;

3) в пасхальном цикле.

В круг тех текстов, которые читают и поют в христианском богослужении, входят почти все тексты Нового Завета (исключая «Откровение Иоанна Богослова» – Апокалипсис), ряд текстов «Ветхого Завета» (особенно «Псалтирь»), далее молитвы и песнопения апостольских времен.

По составу текстов и композиции те книги Св. писания, которые читаются в богослужении, существенно отличаются от внебогослужебных книг христианского канона.

Еще одним жанром богослужебных книг, составленных из избранных фрагментов Писания, является Паремийник. Он представляет собой собрание рассказов из Ветхого или Нового Заветов, которые читаются на вечернем богослужении.

<p>30. «Нагорная проповедь» и раннехристианская гомилия</p>

Знаменитая «Нагорная проповедь» представляет собой и параллель, и дополнение, и антитезу ветхозаветному «Декалогу» – Десяти главным заповедям иудаизма. Однако ряд пассажей – это именно отрицание заповедей Ветхого Завета.

Если Десять заповедей «Ветхого Завета» по своей жанрово-коммуникативной природе – это «цитата», «фрагмент» из Откровения, дарованного Богом, то Новозаветная «Нагорная проповедь» Иисуса Христа – это и Откровение Бога, и Проповедь Учителя.

Перейти на страницу:

Все книги серии Шпаргалки

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука