История Млечного пути

− Ты себя-то слышишь? — Маер едва не заорал на меня. — Ты несешь полную чушь! Какой Творец, какой еще ход истории? Ты все совершенные и еще несовершенные убийства пытаешься оправдать этим? Ты вообще с катушек слетел?

− Не перебивайте меня, командир! — Я пригрозил ему пальцем, и это сработало, Маер замолчал и, вытаращив глаза, уставился на меня. — Я мог бы Вас заставить мне поверить, но не хочу. Не хочу, чтобы Вы следовали за мной просто по моей воле. Хочу, чтобы Вы следовали за мной по воле собственной. Чтобы поверили в меня. — Грек только усмехнулся, но слова не проронил. — В нашем мире вера утрачена. В человеческом мире вера утрачена. Утрачена уже давно. Мы давно показали самим себе полную неактуальность и нелепость любой религии, любых богов. Мы, научно опровергли все известные догматы, и вера для нашей цивилизации скатилась в уровень стран Деприоритета и отдельных религиозных меньшинств. Мы, командир, теряем связь с Вечной Пустотой, а Творец теряет связь с нами. Вот что они пытались мне показать. Вот какое решение они требовали от меня. — Я воздел руки ладонями кверху. — Человечеству нужен новый пророк и новая религия! Чтобы вновь стать частью Вечной Пустоты, я должен привести этот мир в новую веру. Я должен создать новую религию! Актуальную религию под наше время, наше восприятие и развитие. Она должна гармонично войти в нашу технологическую эру и плотно укорениться в ней.

− Потрясающие амбиции. — Старый командир покачал головой.

− Для начала, я должен избавить человечество от тирании! Сегодня, я обрушу эту орбитальную станцию и ее правительство! Я установлю, здесь, на орбите храм Вечной Пустоты, и сплотив вокруг себя притесненный и обделенный народ, отправлюсь на Землю! И я хочу знать, прямо сейчас, Вы, командир Маер, со мной?

От удивления Грек Маер раскрыл рот, потеряв дар речи. Но это было уже не моих рук дело.

− Ты… − Он помотал головой. — Ты вообще понимаешь, что для того, что ты сейчас сказал, тебе нужно попасть на Верхний уровень и… Да тебя пристрелят просто и все!

− Вы плохо смотрели, как я расправился с нашими врагами? — Я улыбнулся.

И вдруг, в этот момент, прямо над площадью Верфи зажегся фемтосекундный экран. Огромная, высотой метра четыре, не меньше и шириной около шести метров, проекция показала немолодого мужчину с седыми волосами, но привлекательными чертами лица. Мужчина сидел в кресле за столом и предстал перед спорящими людьми, словно исполинский великан, изображенный по грудь, крупным планом.

Где-то под купольным потолком сектора завис беспилотный аппарат, несущий на себе проекционное устройство и, судя по всему, человек этот, видел и слышал все, что происходило тут последние несколько десятков минут.

− Грек, смотри! — Виктор Карнеги взмыл рукой вверх, показывая Маеру на развернувшийся экран, но характерный треск заряженных частиц, довольно громкий при таких объемах воздействия фемтосекундных лазеров на молекулярную среду, резкий озоновый запах и изменение освещенности, без того заставили всех повернуться в его сторону.

− Доброго времени, господа. — Экран пульсировал, выдавая не только изображение, но и звук. — Мое имя Соломон Сикура. Я представляю Совет Управления орбитальной станции Порт.

Ни Карнеги, на Маер и уж тем более Корин Ройа, представляться даже не думали. Ясно было, что этот человек и возможно не только он пристально следили за всем тут происходящим и должно быть и без того знали и понимали с кем они имеют дело.

− Прежде чем кто-то из Вас примет необдуманное решение, я хотел бы Вас предостеречь. — Человек продолжал говорить, и лицо его при этом было абсолютно спокойным, а голос уверенным и сильным. — Несмотря на то представление, что Вы тут устроили… Уж не знаю каким образом все это Вам удалось, но поверьте, нападение трех человек на Верхний уровень, не состоится.

− Можешь с ним что ни будь сделать? — Голос Маера прозвучал прямо у меня над ухом и специально тихо, чтобы этот представитель Совета Управления орбитальной станцией не мог его услышать.

− Нет. — Я ответил точно так же. — Мне нужен прямой визуальный контакт с человеком. — Боковым зрением я начал замечать, как из своих укрытий, заинтересованные происходящим, стали выходить люди.