История моей жизни. Воспоминания военного министра. 1907—1918 гг.

На мой недоуменный вопрос, может ли епископ занять должность протопресвитера, он мне объяснил, что должность эта сама по себе антиканонична, так как всякий «пресвитер приемлет власть от епископа» и «без воли епископа ничего не может делать»[186], а между тем военное духовенство своего епископа не имеет, так что иерархия его не полна. На мой дальнейший вопрос, не возникнет ли еще канонических неудобств, если военными церквами будет ведать архиерей, так как в одной епархии не могут действовать две архиерейские власти, епископ Владимир мне сказал, что этот вопрос на практике уже вполне выяснен и никаких затруднений представить не может.

Я решил последовать его указаниям и обратиться к митрополиту Антонию. Самого епископа Владимира я знал слишком мало, чтобы выставлять его кандидатуру; он на меня еще производил хорошее впечатление, которое стало ослабевать и заменяться сомнением лишь впоследствии, когда я его узнал несколько ближе и увидел, что его аскетизм чисто внешний и он весьма интересуется мирскими делами и благами. Я был у митрополита Антония в его помещении в Лавре, имевшем весьма холодный и неуютный вид. Я ему изложил, что Желобовский стар и болен, что я не веду речи о его увольнении, но, вероятно, скоро придется думать о его преемнике, что выбор этот будет принадлежать Синоду, но уже теперь, по-видимому, выдвигаются кандидатуры, и среди них две, которые я считал бы крайне нежелательными, потому явился, чтобы заранее просить его, буде возможно, остановить выбор на другом лице. Митрополит выслушал меня молча, а затем сказал, что он почему-то думал, что я буду просить его за отца Восторгова; со своей стороны он вполне согласен, что оба эти лица нежелательны на должность протопресвитера. Я еще спросил его, не признает ли он более правильным в каноническом отношении иметь во главе военного духовенства епископа? Митрополит безусловно согласился с этим. Он сказал, что не находит возможным возбуждать этот вопрос, но будет рад, если в свое время Военное министерство само его поставит. В Канцелярии Синода уже имеется по этому вопросу небольшая записка, копию которой он мне даст, но только для личного моего сведения, но не для возбуждения теперь же какого-либо обсуждения вопроса. В заключение я упомянул, что мне пришлось встретиться с епископом Владимиром; я его почти не знаю, но мне пришла мысль, что, может быть, он, как бывший офицер, будет признан подходящим стать во главе военного духовенства? Митрополит на этот осторожный вопрос ответил неопределенно, вроде того что, может быть, Синод остановится на нем; и в заключение сказал мне несколько теплых слов, в том числе и незаслуженную похвалу, что я, лютеранин, смотрю на канонический вопрос правильнее и серьезнее, чем многие православные.

Через несколько дней он был у меня и привез мне упомянутую записку, оказавшуюся краткой исторической справкой относительно обособления военного духовенства (с 1800 года) и весьма слабой по канонической стороне вопроса. При этом посещении я имел случай представить ему свою жену.

Разговор с митрополитом Антонием не имел практических последствий. До моего ухода с должности министра отец Желобовский оставался в должности. Впоследствии ему назначили (нештатного) помощника, отца Аквилонова, который после смерти Желобовского стал его преемником; вопрос же о неканоничности самой должности протопресвитера заглох.

Упомяну здесь, что военное духовенство, вообще, занимает в военном ведомстве вполне автономное положение, и я помню только один случай, когда мне приходилось говорить с отцом Желобовским о делах. Это было весной 1906 года. В то время в Петербурге было несколько пехотных казачьих полков, вызванных для поддержания в столице порядка. Казаки одного из этих полков, не имея своего полкового священника, отправились к исповеди и причастию в ближайшую к ним церковь – в Троицкий собор (л. – гв. Измайловского полка), но настоятель собора, отец Соллертинский, отослал их назад, попрекнув тем, что они являются орудием правительства для притеснения народа (точного выражения не помню). Об этом мне сообщил главнокомандующий. Я тотчас по телефону вызвал Желобовского, рассказал ему о происшедшем и сказал ему, что отец Соллертинский не может оставаться в военном ведомстве. Он согласился со мною, но сказал, что у него нет своего духовного суда, а он все судные дела передает в местную консисторию. Я ему сказал, что не считаю себя вправе вмешиваться в дальнейшие распоряжения духовных властей, но лишь желаю, чтобы Соллертинский не оставался в военном ведомстве. Как я узнал потом, ему дали место при епархиальной церкви в Петербурге[187].

Епископ Владимир бывал у нас несколько раз и, в конце концов, его посещения надоели; он сидел часами, и разговор его, хотя и умный, не был настолько интересным, чтобы не находить его посещения слишком частыми и длинными, особенно после того, как мы успели ближе узнать его.