История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины

Можно в монастыре теперь увидеть и васнецовский крест-распятие с херувимами под высокой сенью. Не тот, разумеется, который сам Ленин отволок когда-то на помойку. Но точную его копию. Он стоит неподалеку от колокольни, как раз там, где прежде было кладбище. На постаменте надпись: Крест воссоздан в 1998 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия Второго в память о Великом князе Сергее Александровиче. Останки князя перенесены из Кремля в Новоспасский монастырь 17 сентября 1995 года и погребены в усыпальнице бояр Романовых. Нужно заметить, что погребены многострадальные останки великого князя были не сразу: еще два года они находились в часовне возле церкви Спаса Преображения и только в 1997-ом, наконец, упокоились в самой родовой романовской усыпальнице.

Слева от колокольни, у самой монастырской стены, стоит небольшая, стройная, аккуратно побеленная часовенка. Ее построили в начале ХХ века над могилой инокини Ивановского монастыря Досифеи. Эта одна из легендарных могил московского некрополя всегда привлекала к себе внимание: к ней и прежде шли отовсюду паломники, и теперь возле нее можно повстречать многолюдные экскурсии.

Под именем Досифея в московском Ивановском монастыре с 1785 года находилась в заточении княжна Тараканова — якобы дочь императрицы Елизаветы Петровны и графа Алексея Григорьевича Разумовского.

В детстве княжна жила в семье отцовой сестры госпожи Дараган. И, вероятно, от этой мудреной фамилии она стала впоследствии именоваться Таракановой.

Когда ей исполнилось шестнадцать, граф Разумовский отправил дочку за границу, чтобы отроковица обучилась там всяким благородным экзерцициям.

Самой ли княжне это пришло в голову, или она действовала по чьему-то наущению, но в 1773 году, в Италии, в чудном приморском городку Ливорно, она впервые открыто назвалась дочерью и наследницей Елизаветы Петровны и заявила свои претензии ни много ни мало на всю нашу необъятную.

Но государыню Екатерину Алексеевну на арапа не очень-то возьмешь, с нею такие штучки не проходили — она сама была ловкой «бизнесвумен» и со всякими претендентами на свою выстраданную богатую добычу не делала иначе мировой, как снявши шкуру с них долой.

Государыня тогда направила в Италию отряд лихих молодцов во главе с графом Алексеем Орловым, наказав чесменскому герою правдой или неправдой захватить возмутительницу ее спокойствия и вывезти в Россию. Граф Орлов исполнил волю дражайшей своей императрицы, как обычно, безукоризненно. Он каким-то образом очень расположил к себе синьорину Тараканову и пригласил на корабль осмотреть его каюту. Вышла из графской каюты претендентка на русский престол уже только, когда корабль стоял на петербургском рейде.

Сейчас советские порядки нередко преподносятся, как сплошная власть тьмы, как беспримерное изуверство, на которое способны лишь самые отпетые злодеи и маньяки. И чаще всего такое мнение небезосновательно. Но при этом обычно стыдливо не договаривается, — а кто научил-то? В частности, иные наши запоздалые тираноборцы, ввиду отсутствия тирана, по всей видимости, припоминают, как в 1930-е, по воле мстительного отца народов, НКВД организовывал похищение руководителей белого движения в Париже — генералов Миллера, Кутепова, других. Но, как бы неприятно это кому-то ни показалось, справедливости ради нужно все же заметить, что такие приемы отнюдь не были изобретением советского режима. НКВД всего лишь использовал прежний российский опыт. Не более чем. Владимир Максимов рассказывал, как во Франции старики из белой эмиграции всё досаждали ему первое время, чтобы «Континент» непременно занял активную изобличительную позицию против «евреев-большевиков», навеки запятнавших себя кровью святого царского семейства. Максимов заметил им тогда, что восстание высокородных дворян в декабре 1825-го, между прочим, ставило целью и уничтожение августейшей фамилии. А кто научил-то? — отвечал Владимир Емельянович потомкам декабристов, — вы и научили! Каховские с Трубецкими. Вы и научили, милые!

Итак, княжна была схвачена и представлена Екатерине, которая сейчас объявила ей высочайшую свою конфирмацию: для наилучшей степени пользы и порядка империи и блаженствования всех ее подданных девице Таракановой надлежит принять монашеский сан и удалиться навсегда в монастырь.

Местом заточения лишенной свободы княжны был назначен Ивановский монастырь. По иронии судьбы, — а в России очень многое происходит по иронии судьбы, — чрезвычайно радетельное участие в устройстве этой обители приняла сама императрица Елизавета Петровна — «мать» княжны Таракановой. Причем в царском ее указе говорилось, что монастырь должен служить «для призрения вдов и сирот знатных и заслуженных людей». Как чувствовала матушка. Куда уж знатнее сирота оказалась там.