История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины

Незадолго перед Русско-японской войной Деникин стал офицером Генерального штаба. Это была одна из тех военных синекур, что позволяет, не особенно утруждаясь и вовсе не рискуя, получать чины и награды наравне с офицерами-фронтовиками, а зачастую и прежде них. Но Деникин, как впоследствии писал о нем генерал Брусилов, «не любил штабной работы, он рвался в строй». Он добился перевода в Маньчжурию в действующую армию.

Как известно, русская армия не выиграла в ту войну ни одного сражения. Если и были удачи, то лишь на уровне локальных стычек. В одной из таких стычек, названной Цинхеченским боем, Деникин, сильно уступая неприятелю в численности, разгромил японцев, причем последние потеряли до трехсот человек.

Но подлинная слава крупного и талантливого военачальника к Деникину пришла в «Германскую». Начал он эту войну уже генералом. Со своей Железной дивизией Деникин участвовал в Брусиловском прорыве. Например, в одном из сражений, имея четыре тысячи штыков, Деникин только в плен взял почти столько же. О том, насколько успешными были действия генерала Деникина в эту войну, свидетельствуют его награждения. Он получает поочередно Георгиевское оружие, Георгиевский крест 4-й степени, 3-й степени, чин генерал-лейтенанта. Самую блестящую победу Деникин одержал в деле под Луцком в 1915 году. Его дивизия взяла город и захватила при этом в плен 158 неприятельских офицеров и почти десять тысяч нижних чинов!

Заканчивал войну Деникин Главнокомандующим Юго-Западного («Брусиловского») фронта. Он всего месяц был Главкоюзом. А в августе 1917 произошло знаменитое выступление генерала Корнилова против Временного правительства, которое оказалось для Деникина самым важным, самым судьбоносным событием в жизни. Последовав за Корниловым 25 августа 1917-го, Деникин в ближайшие годы ничего не смог уже изменить в своей жизни и судьбе, даже если бы сам этого захотел. Все последующие его шаги и поступки были результатом участия в корниловском мятеже.

Мятеж тогда не кончился удачей. Его руководители — генералы Корнилов, Деникин, Марков, Орлов и другие — были арестованы и заключены в тюрьму. А после освобождения они пробрались на Дон и начали там создавать Добровольческую армию — главную вооруженную силу Белого движения. Во время Первого Кубанского похода погиб Корнилов. А вскоре умер и другой вождь Добрармии — генерал Алексеев. И во главе Белого дела, неожиданно для самого себя, оказался Деникин.

Теперь многие документы, написанные лично Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России, доступны для исследователей. Кроме того, что тексты их выдержаны в сдержанном, не по-военному интеллигентном тоне, непременно бросается в глаза еще одно замечательное обстоятельство: там почти всегда отсутствует восклицательный знак. В то время как, например, бумаги энергичного, взрывного Корнилова полны восклицательных знаков, у Деникина они не встречаются даже там, где, казалось бы, безусловно необходимы. И вот эта черта исключительно верно характеризует Деникина. Да, он был человеком высокообразованным, литератором, между прочим, интеллигентным, обаятельным, как написал о нем генерал Краснов, «с умением чаровать людей своими прямыми солдатскими, честными речами». Но, по всей видимости, в нем отсутствовала та харизма лидера, без которой невозможно увлечь за собой массы.

Деникин лишь в январе 1919-го подчинил себе Донскую армию. А до этого в стане белых, по сути, шла междоусобица, при которой в любой момент могло вспыхнуть настоящее вооруженное столкновение Добрармии с донцами. Казаки вообще доставили Белому делу больше вреда, чем пользы. Атаман Каледин писал, что «в некоторых полках Донского округа удостоверены факты продажи казаками своих офицеров большевикам за денежное вознаграждение». Кубанские атаманы постоянно шантажировали Деникина самостийностью Кубани. Казаки — участники мамонтовского рейда — грабили мирное население и зверствовали в тылу красных столь жестоко, что, в конце концов, едва двигались из-за колоссального обоза с награбленным, не говоря уже о том, что они совершенно дискредитировали «освободительную» идею Белого дела. Мамонтовский рейд окончательно убедил совдеповского мужика, что от белых, кроме нагайки и виселицы, ему ждать нечего. И хотя, как военная операция, рейд осуществлен блестяще, в сущности, он стал началом гибели деникинской борьбы. После этого белые армии быстро покатились к югу.