История Наташи Кампуш

Однако полицейский эксперт, доктор Макс Фридрих, на которого было возложено руководство бригадой медиков по уходу за Наташей в первые недели после ее бегства, заявил, что фото не носят криминального характера.

Доктор Ева Вольфрам-Эртль, другой психиатр, специализирующийся на помощи детям, пострадавшим от сексуального насилия, тоже видела эти снимки. Она четко заявила, что на них изображен ребенок примерно пяти лет и что по характеру они сексуальные. Также доктор Вольфрам-Эртль сообщила, что она и ее коллеги сходятся на том, что данные снимки «не оставляют никаких сомнений для интерпретации». Как она заявила в интервью ведущему австрийскому журналу «Профиль» в 1998 году: «Фотографии наталкивают на серьезные вопросы по поводу сексуального насилия. Эти позы маленький ребенок никогда бы не принял по своему желанию. Они свидетельствуют не о самой девочке, ее здоровье, развитии или потребностях, но именно о запросах взрослых, которые, несомненно, и заставили ее принимать подобные позы».

Согласно мнению доктора Вольфрам-Эртль, у детей в процессе развития проявляется собственный эротизм, а также эксгибиционистские фазы, но акт насилия начинается, когда взрослые с педофильскими наклонностями используют сексуальность детей для удовлетворения личных извращенных желаний.

Как психоаналитик доктор Вольфрам-Эртль тогда заявила, что она исключила бы какую-либо связь между фотографиями и исчезновением Наташи. Она требовала проведения досконального расследования в отношении всех мужчин, кто мог быть знаком с Наташей, — например, друзей ее матери или отца. Также она упомянула Наташины симптомы отклонений — ночное недержание, плохая успеваемость в школе, изменение веса — в качестве связанных с чересчур сексуальной атмосферой в доме, которую предполагают фотографии.

Когда мы связались с доктором Вольфрам-Эртль по поводу комментариев относительно ее замечаний, приведших к конфликту с одним из известнейших австрийских психиатров, она отказалась от дальнейшего сотрудничества. Тогдашнее интервью остается ее единственным анализом фотографий.

Что касается профессора Фридриха, то именно его мнение как эксперта, заключавшееся в том, что ее исчезновение можно не связывать с педофильской порнографией, остановило полицейское расследование в данном направлении.

На пресс-конференции вскоре после освобождения Наташи ему задали вопросы: «Правда ли то, что в 1998 году вы написали заключение относительно среды в ее семье? Что в 1998-м существовало предположение, будто в обстановке ее семьи могло осуществляться сексуальное насилие? Правда ли то, что вы разбирали данное предположение в своем заключении? И к какому выводу вы пришли?»

Профессор Фридрих заметно сконфузился и ответил: «Я работал с группой криминалистов, снабжавших меня информацией. Также я мог получать ее и сам».

ВОПРОС: К какому же выводу вы пришли?

ОТВЕТ: Я не знаю, засекречен ли до сих пор полицией тот доклад. Я не буду давать каких-либо комментариев. Написанное там было лишь моими соображениями.

Клаудии не предъявили обвинений в каком-либо преступлении из-за фотографий, если их сделала действительно она, как утверждает ее мать. Когда авторы обратились к ним за подтверждением, семья отказалась объясняться. Тех нескольких детективов, что работали по делу Наташи на протяжении нескольких лет, потрясло, что эти снимки были расценены как невинные.

Макс Эдельбахер, шестидесяти двух лет, бывший руководитель созданной для поисков Наташи полицейской группы, ответил на наши вопросы и классифицировал Наташу как подвергшуюся жестокому обращению. Он рассказал:

Девяносто пять процентов дел о пропавших детях разрешаются в течение двадцати четырех часов, когда же в данном случае этого не произошло, мы вызвали ее мать для беседы.