История (не)любви

Лишь когда солнце коснулось горизонта, в дверь постучали. Я бросилась открывать, надеясь увидеть мужа, но на пороге стояла золовка. И вид у нее был такой, что я не сразу ее узнала. Лицо, подсвеченное снизу огнем от свечи, отдавало желтизной, а глаза походили на провалы в земной коре. Померещилось, будто сама смерть заглянула ко мне в спальню.

Прижав руки к груди, я попятилась.

– Что-то с Риком? – спросила, заикаясь.

– Рикард жив и здоров, хвала безымянным богам гор.

– Почему же на вас лица нет?

Золовка какое-то время смотрела молча, а потом заговорила официальным тоном:

– Я пришла по поручению мормэра Рикарда Морея. Нынче днем сюзерен Абердина – лэрд Анрэй Вестор заявил права на леди Флориану Морей. Закон Абердина однозначен: все, что принадлежит вассалу, является собственностью его сюзерена.

– Что это значит? – я крутила головой, осматривая служанок, вносящих в комнату кувшины с горячей водой. Девушки наполняли ванну, о чем я их не просила.

– Это значит, – ответила леди Эйслин, – что этой ночью лэрд желает видеть тебя в своей спальне.

– Зачем? – я внезапно перестала понимать человеческую речь.

– Не проси меня объяснять тебе, что мужчина и женщина делают наедине в спальне. Если потребуется, лэрд просветит тебя.

– Где Рик? – я рванулась к двери, но золовка преградила путь. – Я хочу, чтобы он лично сказал мне это. Позовите его. Пусть посмотрит мне в лицо и скажет, что отдает меня другому!

Я билась в руках леди Эйслин, но хватка ведьмы была крепкой – ни единого шанса вырваться. В конце концов, я обмякла и разрыдалась у нее на плече. Как подобное возможно? Почему Рик допустил это? Почему не выставил лэрда из замка, не вызвал на дуэль? Или горцы не бьются за своих женщин, тратя весь пыл на битвы за земли?

Я знала ответы, но отказывалась их принимать. Рик испугался, струсил. Решил, что мормэрство дороже жены. Лэрду ничего не стоит отнять у него земли, превратить в нищего. Но мы могли вернуться в Нэйталию. У отца найдется для нас место. Я бы обязательно все это сказала мужу, если бы он пришел. Но он так и не явился.

Начались приготовления. Моя воля была сломлена, и я не сопротивлялась.

Меня так тщательно к свадьбе не прихорашивали: искупали, расчесали медовые кудри, натерли тело розовым маслом. Я все сносила безропотно, словно не живой человек, а кукла. Мысли витали где-то далеко.

Меня облачили в кружевную сорочку, накинули халат, который выглядел богаче и сидел лучше моих повседневных нарядов. Даже платья не позволили надеть, словно я продажная девка. Кусая губы от досады, решила: выскажу лэрду все, что думаю о праве сюзерена. Пусть почувствует, каково быть проданной без права голоса. Злость скрутилась внутри клубком змей, готовым жалить все и всех.

Но едва я вышла в коридор, как от злости не осталось и следа. Я пошатнулась, чуть не лишившись чувств. Леди Эйслин поддержала, не дала упасть.

– Возьми себя в руки, – зашептала она мне в ухо. – От тебя зависит благополучие рода. Если уж на то пошло, это честь. Лэрд не на каждую внимание обращает. А если понесешь от него, тоже не беда. Он своих детей не бросает. Будем как сыр в масле кататься. Может, землю пожалуют.

– Какую землю? – я вырвалась. – Это измена. Будете растить чужого сына?

– Выбрось из головы эти равнинные глупости. Никто не осудит тебя.

– И Рикард? – я обернулась к золовке, но та отвела глаза.

Вот и ответ. Муж не простит. И плевать, что он сам толкнул меня в объятия лэрда. В его глазах я навсегда буду осквернена прикосновением другого мужчины. Вдруг пришло в голову, что эта ночь последняя в моей жизни. Поутру я выйду на ту самую стену, где говорила с лэрдом, и сброшусь вниз. Потому что жить мне больше будет незачем.

Леди Эйслин и служанки проводили меня до дверей спальни лэрда. Это был не почетный эскорт, а охрана против побега. Не будь их, уже сейчас кинулась бы на стену.

Служанка постучала, так как я даже руку поднять не могла.

– Войдите, – послышалось из комнаты.

Золовка открыла дверь и толкнула меня в спину. Пришлось переставлять ноги, чтобы не упасть лицом в пол.

Прежде я здесь не бывала и не подозревала, что в замке есть покои богаче хозяйских, хотя слышала, что в каждой крепости существует комната лэрда, в которой кроме него никто не живет. Она стоит запертой на тот случай, если лэрд когда-нибудь пожалует с визитом. Во многих домах она навсегда остается нежилой.

Я не сразу увидела мужчину. Сперва в глаза бросилось убранство комнаты. Она была вдвое больше нашей с Риком спальни. Камин – единственный источник света – пылал огнем. В полумраке я разглядела кровать. На ней спокойно поместились бы трое мужчин, не задевая друг друга плечами. Здесь мне предстоит спать этой ночью? Я упорно игнорировала тот факт, что лэрд вряд ли даст мне сомкнуть глаза.

Стены были увешаны гобеленами со сценами охоты, чучелами голов убитых животных и оружием. Я предпочитала картины, но здесь не было ни одной. Взгляд задержался на оскаленной морде медведя. Я как зачарованная смотрела ему в пасть. Таксидермист постарался на славу – медведь вышел как живой.