История - нескончаемый спор

Можно ли сомневаться в том, что в этой переоценке христианских ценностей обнаруживается скрытое влияние новой этики труда и собственности, складывающейся в городе? Идеалы проповедника, деятельность которого развертывалась преимущественно в городской среде, радикально отличаются от традиционных монашеских идеалов. В проповеди о «талантах» налицо определенное противоречие, своего рода напряженное отношение между привычной теоцентрической картиной мира и исподволь складывающейся в общественном сознании бюргерства картиной мира, в центре которой стоит человек с его земными устремлениями и интересами. Новая зарождающаяся картина мира отнюдь не отрицает роли Творца и в этом смысле тоже теологична, но она уже заключает в себе новые возможности. Бертольд Регенсбургский не мог не ощутить импульсов, исходивших из среды бюргеров, купцов. Здесь нелишне напомнить, что города Южной Германии, в которых развертывалась его проповедническая деятельность (Аугсбург, Регенсбург и др.), были в XIII в. крупными торговыми центрами с богатым купечеством.

В тот период христианство из «религии священников» становится «религией масс». Оставаясь богословом, проповедником, Бертольд неукоснительно придерживался смысла средневекового христианства. Но самый этот смысл неприметно для современников менялся, сдвигались акценты, и в «старые мехи» начинало вливаться «новое вино». Эти сдвиги сделаются более ощутимыми в XIV столетии, но их предпосылки и предчувствия можно обнаружить у немецкого проповедника середины XIII в. Развиваемые им идеи давали религиозно-этическую формулировку чаяньям и устремлениям людей, которые едва ли были готовы самостоятельно их выразить. То, что эти потребности находили в его речах теологическое обоснование, придавало им особую силу и значимость. Земные работы и материальные интересы получали высшую санкцию, возводились в ранг выполнения божественных предначертаний. Человеческая личность, которая начинала себя осознавать, принимала себя самое, свое общественное и профессиональное призвание, свою собственность и свое время за дары Бога, за «фунты», «таланты», кои надлежало возвратить Творцу сохраненными и даже по возможности приумноженными. Личность еще не могла найти оснований в самой себе, но в ее подчинении Создателю таился источник ее уверенности в том, что ценности, которыми она обладает, суть ценности абсолютные. Отстаивая их, индивид принимал личное, непосредственное участие во вселенской борьбе между высшим Добром и метафизическим Злом.

Своей проповедью теологи, монахи нищенствующих орденов немало способствовали религиозно-этическому оправданию торговли и купечества.

XIII и первая треть XIV в. — период расцвета купечества. Во многих городах Европы купеческая верхушка, сконцентрировавшая в своих руках огромные богатства, образует патрицианский слой города, который оказывает решающее влияние на его управление. Составляя незначительный процент городского населения, купцы и предприниматели обладают полнотой власти. Они заполняют городские советы, проводят выгодную им налоговую политику, держат в своих руках суд и местное законодательство. От них зависят массы наемных рабочих, слуг, мелких ремесленников и торговцев. Во Флоренции эта олигархия носит выразительное название «жирный народ» (popolo grasso), которому противостоит «тощий, мелкий люд» (popolo minuto). По утверждению итальянского хрониста, «народ» — это «та часть населения, которая живет куплей-продажей», тех же, «кто живет трудом рук своих», он «народом» не считает. Немецкий хронист, поведав о восстании в Майнце, называет восставших «зачумленной массой», «опасной толпой».

Благородство рыцаря покоилось прежде всего на его происхождении. Купец тоже мог сослаться в определенных случаях на своих рачительных и удачливых предков или родителей (среди купцов были и выходцы из знати), но в основном он должен был рассчитывать на собственную предприимчивость. Любекский купец Бертольд Руценберг не без гордости писал в своем завещании (1364 г.), что ничего не унаследовал от родителей, но все богатства, какими он владеет, были добыты напряженным трудом. Естественно, в духе эпохи удачливый купец склонен был объяснять рост своих доходов благосклонностью к нему Бога. Не происхождение, а способности и их умелое применение — главное достоинство купца. Купец — self-made man.