История, ниспосланная провидением

Я, со своей стороны, как вы, наверное, помните, был ангелом, точнее, по велению Оливии, ангелом-хранителем нашего друга, так что, воплотившись в собственную маску, я твердо решил, что мой долг – спасти Роландо, поэтому настойчиво прошептал ему на ухо:

– Давайте скажем им, что мы пошутили. Жизнь прекрасна, у вас есть Оливия, так зачем же все это терять?

– Настоящий кабальеро всегда готов потерять все по той или иной причине, – ответил он.

– Этот паршивый дьявол не стоит столь огромной жертвы, – воскликнул я.

– Он уже считает, что я мертвец.

– Но ведь это абсурд! – отчаянно запротестовал я. – Послушайте же, когда мы будем пить горячий шоколад, обещанный нам сеньорой, вас не будет с нами, и знаете почему? Из-за глупой детской выходки, до которой уже никому и дела не будет.

– В таком случае, – сказал он мне с печальной улыбкой, – вам придется выпить две чашки: за себя и за меня.

Чтобы не оставлять последнее слово за ним, потому что я видел, что Ланкер уже встал в позицию, я крикнул ему:

– Для меня это все равно, что две чашки свинца.

Под руководством старичка, управлявшегося со своим делом с очаровательной непринужденностью, дуэль началась. Откуда я узнал, что дьявол был опасным дуэлянтом? Сейчас я думаю, что это случилось благодаря ореолу сверхъестественного, который окружал нас в ту ночь. Как бы то ни было, дьявол был непобедим. Какой решимостью, какой храбростью должен был обладать Ланкер, чтобы продолжать свою проигранную битву! Я не стану произносить сострадательные фразы, я пресеку в корне собственное лицемерие, но я не оскверню свой рассказ, который является своеобразной эпитафией Ланкеру, общими рассуждениями, чем бы они ни были продиктованы – подлинно религиозным чувством или желанием высказать хулу в адрес грешников. Каждый извлечет такую мораль, какую захочет. Мое перо запечатлеет только чистоту и прямоту души, с которой мой друг бросился в бой против рая и ада, его беспримерное мужество, которое не опиралось даже на надежду. Об иных храбрецах не всегда скажешь такое.

Ланкер атаковал без устали, действия дуэлянтов казались чрезвычайно слаженными до тех пор, пока вдруг плащ дьявола не взвился ввысь, словно два красных крыла, а шпага, быстрая и смертоносная, не блеснула, словно луч. Она проткнула Ланкера насквозь, на уровне сердца. Мы поспешили к нему, торопясь оказать – увы! – запоздалую помощь. Еще одно необычное видение, последнее в этом сюжете, остановило нас: мы увидели дым, будто из маленького очага, который шел из-под тела Ланкера, почувствовали запах серы и услышали, как разматываются цепи кандалов. Осенив себя крестом, домино прошептал:

– Он отправился в ад.

Известно, что устами неразумных глаголет истина…

Убийца исчез с места происшествия незаметно. Был ли это действительно сеньор Коуто, тот самый, из безмятежных парижских времен, и такой зловещий нынче? Нет. Это был дьявол, самый настоящий дьявол, назовем его Сатаной или еще как хотите. Бесполезно было искать его на вилле. Бесполезно было искать его секундантов, одного с козлиной, другого с ослиной головой. Все трое испарились. Они не были масками.

Осталось лишь мертвое тело и в связи с этим – уже в самом скором времени – неприятные разбирательства и полицейские формальности. Мне казалось достойным сожаления, что не кто иной, как я, друг, так сказать, лишь в силу обстоятельств, оказался лицом к лицу со случившимся. Я воспользовался телефоном, который на вилле иногда работал, и позвонил Хорхе Веларде по прозвищу Дракон. Я сказал ему, что с его двоюродным братом случилась беда и чтобы он срочно приезжал на виллу.

– Не явиться ли мне вместе с епископом? – поинтересовался он.

Я разозлился, отпустил шутку сомнительного толка о том, что поминальная молитва никогда не бывает запоздалой, и повесил трубку. В машине я наплел бедняжке Оливии уж не помню какую фантастическую историю и, чтобы отвлечь ее от сего печального происшествия, привез ее к себе на квартиру.