История Ногайской Орды

Еще одной принципиально важной функцией Сарайчука было обслуживание династических некрополей. Известно об устройстве там ханских усыпальниц с золотоордынских времен. Правда, конкретных фактов не много. От Абу-л-Гази узнаем, что там были погребены ханы Тохта и Джанибек б. Узбек (Aboul-Ghazi 1871, р. 174) (если только не имелись в виду волжские Сараи). В начале XVI в. там поднялись изящные мавзолеи казахских государей Джанибека б. Барака и Касима (История 1993, с. 164). Скопление гробниц под названием Trestago или Trestargo между устьем Волги и Мангышлаком, с пояснением «Залив мертвых», или «Залив памятников», с изображением крепостной стены и двух башен, мечети и знамени с полумесяцем и джучидской тамгой, фиксируется на картах Ф. и Д. Пицигани 1367 г. и в каталанском атласе 1375 г. Кроме того, братья Пицигани нанесли условное обозначение мавзолея приблизительно в районе Ахтубы с подписью «Торкал, т. е. усыпальница императоров, которые умерли в окрестностях реки Сара» (Сарачинки?) (Брун 1872, с. 32, 33; Брун 1880, приложение; Егоров 1985, с. 117). На карте Фра Мауро 1459 г. правый берег реки Laicho (Яик) украшен изображением мавзолея, сопровождаемым словами Sepulchura Imperial (имперская усыпальница) (Багров 1912, рис. 16; Варваровский, Евстигнеев 1998, с. 175; Чекалин 1890, с. 249).

Историки давно отмечали выдающуюся сакральную роль Сарайчука для рода Джучидов как курука — средоточия их фамильных гробниц (см., например: Бартольд 1966, с. 395; Бартольд 1968а, с. 143; Кляшторный, Султанов 1992, с. 275, 276; Самойлович 1912, с. 47). Там восходили на престол Золотой Орды Джанибек, Бердибек и, может быть, Узбек. Да и само название местности — «Малый Дворец» — вызывает в памяти обычай возведения дворцеобразной постройки над могилой правителя. Так, Ибн Фадлан (X в.) писал о «подобии юрты», описывая огузов; П. Карпини и Г. Рубрук рассказывали о «палатке», «остроконечных домиках» сверху могилы у монголов и кипчаков XIII в. (Ибн Фадлан 1939, с. 161; Путешествия 1957, с. 33, 102; De Weese 1994, р. 193–199). Следовательно, Сарайчук, с учетом его вероятного — еще домонгольского и доисламского — культового статуса, имел большую символическую значимость в государственности и культуре Улуса Джучи.

Не менее значимой оказалась традиционная священная погребальная местность и для ногаев, которые преклонялись перед ханскими мавзолеями (см.: Османов 1883, с. 47). Об использовании ее ими для захоронения представителей своей аристократии встречаются многочисленные упоминания: «…их (ногаев. — В.Т.) тут кладбища татарские»; «…на Яике… кладбища… наши»; «…на Яике у яицкова устья на Сарайчике на кладбище, где родители наши кладутца» и т. п. (КК, д. 21, л. 670; НКС, 1630 г., д. 3, л. 37; ПДП, т. 1, с. 366). Известно, что некрополь подвергался разорению и осквернению казаками в 1570-х годах при взятиях ими Сарайчука. «Приходили государские люди в Сарачик и над отцом над моим над мертвым изругалися», — писал Дин-Ахмед-бий (НКС, д. 8, л. 4 об.). В источниках отразились факты и слухи о погребении там Эдиге, его сына Нур ад-Дина, Али и Юнуса — сыновей бия Юсуфа, Джан-Арслана б. Уруса и др. (Ибн Арабшах 1887, с. 63; Летописец 1895, с. 147; НКС, д. 4, л. 101; 1615 г., д. 1. л. 2; DeWeese 1994, р. 194, 447).

Ясно, что подобное ритуальное значение Сарайчука, как и его положение стольного города Орды, побуждало ногаев лелеять планы его возрождения после 1581 г. «Сарачик розорили люди ваши, и мы хотим делати, — делился замыслами с Иваном IV нурадин Динбай в 1581 г. — Наняли есмя мастеров и наимитов двесте человек. И ты б пожаловал, прислал денег, что дата (за работу. — В.Т.) мастером и наимитом» (НКС, д. 10, л. 134 об.). Насколько можно судить по Ногайским делам, царь не стал финансировать строительство города на Яике. А сами кочевники едва ли могли освоить это грандиозное предприятие.