История нового имени

Стефано расхохотался. То, что он услышал, было настолько серьезным, что он на несколько минут испытал облегчение. Затем он потрепал жену по щеке и со своей обычной полуулыбкой сказал, что они муж и жена, а муж и жена не могут расстаться. Еще он пообещал в следующее воскресенье свозить ее в Амальфи, немного отдохнуть. На что она спокойно возразила, что не видит ни одной причины оставаться с ним; она совершила ошибку; еще в самом начале, когда они только начали встречаться, она не испытывала к нему ничего, кроме небольшой симпатии, но теперь ей стало ясно, что она никогда его не любила, и больше не желает жить на его содержании, помогать ему зарабатывать деньги и спать с ним в одной постели. Не успела она договорить, как Стефано влепил ей пощечину, от которой она упала со стула. Она вскочила и, пока Стефано поднимался, чтобы схватить ее за руку, кинулась к раковине, где лежал под тряпкой припрятанный нож. Он замахнулся для нового удара, но она повернулась к нему с ножом в руке.

– Только тронь меня, – сказала она. – Я прирежу тебя, как прирезали твоего отца.

Стефано остановился. Напоминание о судьбе отца выбило его из колеи.

– Ну убей, – пробормотал он. – И вообще делай что хочешь.

Он устало махнул рукой и зевнул во весь рот, так что на глазах выступили слезы. Он повернулся к ней спиной и раздраженно проговорил: «Уходи, уходи. Я все тебе дал, на все согласился, и вот благодарность. Я вытащил тебя из нищеты, озолотил твоего брата, отца и всю вашу дерьмовую семейку…» Присев к столу, он сжевал еще одно пирожное. Потом вышел из кухни и поплелся в спальню.

– Ты даже представить себе не можешь, как я тебя люблю, – с порога крикнул он.

Лила положила нож в раковину. «Он не верит, что я ухожу, – думала она. – Скажи я ему, что у меня есть другой, он все равно не поверит». Тем не менее она собралась с духом и направилась в спальню, чтобы рассказать мужу о Нино и признаться, что она ждет от него ребенка. Но Стефано уже спал. Он провалился в сон, и забытье накрыло его своим волшебным плащом. Лила надела пальто, взяла чемодан и вышла из квартиры.

89

Стефано проспал целый день. Когда он проснулся и обнаружил, что жены нет, он сделал вид, что ничего не произошло. Эта привычка осталась у него с детства, когда отец одним своим видом ввергал его в ужас; с тех самых пор он научился нацеплять на лицо свою знаменитую полуулыбку и двигаться словно в замедленном ритме, отстраняясь от окружающего мира; это помогало ему преодолевать и страх, и горячее желание наброситься на отца и голыми руками вырвать ему сердце.

Под вечер он вышел из дома и предпринял довольно рискованный шаг: направившись к дому своей продавщицы Ады, встал у нее под окнами и несколько раз позвал ее, хотя подозревал, что она сейчас с Паскуале – или в кино, или просто гуляет. Обеспокоенная и обрадованная, Ада выглянула в окно. Она осталась сидеть дома, потому что Мелина чудила больше обычного, а Антонио опять где-то шлялся – с тех пор как он начал работать на Солара, он вечно пропадал неизвестно где. Правда, у нее сидел Паскуале. Тем не менее Стефано к ним поднялся и провел в доме Капуччо весь вечер, болтая с Паскуале о политике, а с Адой о колбасной лавке, но ни разу не вспомнив о жене. По возвращении к себе он заставил себя поверить, что Лила ушла навестить родителей. Перед сном он тщательно побрился, лег и проспал глубоким сном всю ночь.

Неприятности начались на следующий день. Продавщица из обувного на пьяцца Мартири сообщила Микеле, что Лила не появилась на работе. Микеле позвонил Стефано, и тот ответил, что жена заболела. Болезнь продлилась несколько дней, пока к зятю не заявилась Нунция, готовая предложить свою помощь. Ей никто не открыл, и она пришла еще раз, вечером, после закрытия магазинов. Стефано, только что вернувшийся с работы, смотрел телевизор, который включил на полную громкость. Услышав дверной звонок, он выругался и пошел открывать. Он впустил Нунцию и предложил ей сесть. Когда она спросила: «Ну, как там Лина?», он ответил, что она его бросила, и разрыдался.