История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

Арчи с боевым кличем стал носиться по двору, в то время как я скользила взглядом по белоснежному покрывалу на земле, вскидывала легкие белые тучки носками сапог, подбирала ледяные кристаллы и наблюдала, как те тают в ладони. Малыш не привык ждать, и первый снежок угодил мне прямо в спину — что-что, а меткости ему не занимать!

— Нечестно! Мы ведь еще не объявили начало игры! — рассмеялась я и стала его догонять, чем вызвала еще больший восторг.

— Ты слишком долго смотришь по сторонам! — со смехом произнес он и запрыгнул ко мне на руки, от чего я покачнулась. Со всем этим боекомплектом одежды он весил весьма прилично. Его тонкие розовые губы расплылись в счастливой улыбке, а на пухлых щеках появились две совершенные ямочки; темные ресницы были все в капельках растаявшего снега и торчали в разные стороны как в рекламе туши от Мейбелин. Один только Арчи умел щуриться точь-в-точь как маленький лисенок!

— До чего же ты у меня сладенький! — рассмеялась я и поцеловала его в щечку, после чего он показал мне ровный ряд своих молочных зубов и крепко-крепко обнял.

— Ты же любишь меня больше, чем своего бойфренда? — совсем тихо спросил он, и я вздохнула.

— Арчи — ты мой маленький бойфренд. Кроме тебя мне никто не нужен, — прошептала я и поправила его очаровательную шапку, выглядящую прямо как маска его любимого Железного Человека.

— Я люблю тебя, Бет… — тихо-тихо сказал он, и я по-настоящему счастливо улыбнулась этому маленькому обольстителю.

— Я знаю, медвежонок. Вот и наше такси, — улыбнулась я и поставила брата на землю, не отпуская его руку и дожидаясь, пока родители с вещами выйдут из дома.

Мы успели поиграть с соседским псом, и кое-как я убедила этого непоседу не делать снежного ангела прямо сейчас: он бы весь промок. Бесконечные разговоры отца по телефону не заканчивались даже с чемоданами в обеих руках. Мама же вручила наши рюкзаки и отправила в машину.

Я помогла Арчи пристегнуться и вытащила свой телефон, прочитывая несколько сообщений от подруг и начиная переписываться с Кевином, пока Артур был занят упаковкой сока, что вручила ему расторопная мама, решившая, что мальчик успел выдохнуться, пока мы без конца носились по двору.

За окнами медленно проносился снежный город, а в салоне велись бесконечные разговоры на тему преимуществ континентальных завтраков в гостинице или же возможности шведского стола. Я прыснула от смеха и подняла глаза к потолку, чувствуя как к щекам приливает кровь от весьма недвусмысленной фразы Кева — мама мгновенно отреагировала и перевела взгляд сначала на меня, а потом и на телефон в моих руках, поджимая свои тонкие губы и откидывая назад светлые волосы.

— Зря отец вернул его тебе! — довольно категорично объявила она, и я моментально закатила глаза.

— Мой арест вроде уже закончился, что опять не так? — зло процедила я, и маленькая ладошка сжала мои пальцы — Арчи не любил, когда мы с мамой начинали ругаться, но в последнее время это происходило все чаще.

— Что за тон, Элизабет? — прозвучал весьма жесткий вопрос отца, и я отвернулась к окну, чувствуя себя как загнанное в клетку животное. Та строптивость, к которой пытался приобщить меня Кевин, мгновенно испарялась, когда доходило до противостояния с авторитетами всей моей жизни.

— Я всего лишь прощаюсь с подругами… — пробормотала я, нервно крутя в своих руках кусок пластика. — А она опять взъелась!..

Ноздри матери мгновенно вздулись, уничижительный взгляд заскользил по моему лицу.

— Не «она», а мама, Элизабет, — сухо произнес отец и обернулся, встречаясь со мной взглядом. Удержать я его не смогла, вместо этого начиная рассматривать приближающийся терминал аэропорта.

— И когда ты стала такой грубиянкой? — шепотом поинтересовалась мама и брезгливо скривила губы, словно смотрела на пятно от кофе на столешнице, а не на свою дочь. Что ж, я начинаю к этому привыкать, я ведь смотрю на ее попытки сделать из меня великую пианистку с таким же выражением лица.

Кевин открыл мне глаза на мир! Открыл глаза на несправедливость, основанные на вине отношения и рамки, в которых я жила всю свою жизнь. Научил не бояться противостоять. Как же я за это его любила!

Мои губы растянулись в улыбке, и я уже собралась высказать ей, когда именно я стала такой грубиянкой и кто послужил катализатором, но вместо этого на меня вздернулась красная макушка с двумя горящими глазами Железного Человека. Теплая ладошка все так же требовательно стискивала мою руку, а в уголках этих горящих, словно светодиоды, глаз появились первые намеки на слезы. Он выпятил нижнюю губу, и, казалось, вот-вот собирался расплакаться.

— Расскажи мне про самолеты, Бет! — разбито, но одновременно требовательно прошептал Артур. Все колкости и гнев магическим образом покинули мое тело.

Я сжала челюсти и глубоко вздохнула, несколько секунд собираясь с мыслями и окончательно отказываясь от попыток довести мать до исступления своим разговорами.